Джонатан Крэйг: Не называйте меня «Мистер»

Вернулась Дорис с выпивкой для себя и для Ламберта. Харви она подала имбирного пива.

— Тебе скоро на службу, Харви, — хрипло сказала она. — Поэтому тебе бы лучше больше ничего не пить.

— Согласен, я и так хорош.

— Пей все, что хочешь, — заявил Ламберт. — Хозяин я, черт побери, или нет? Если хочешь, Харв, ради бога, пей!

Харви улыбнулся.

— Отличное пиво, Кэл. Просто отличное.

Дорис подняла стакан и не сводя глаз с Харви, залпом осушила его.

— Вот так, Харви! Видал, как это делается? — и повернулась с улыбкой к Ламберту. — Покажи ему, Кэл.

Ламберт поколебался было, затем пожал плечами и осушил стакан. На глазах у него выступили слезы, и рассмеявшись, он смахнул их тыльной стороной ладони.

— Да, парень, я не делал так со школьных времен.

— А я и те времена так бы не смог, — сказал Харви.

— Ладно, Харви. Тебе, пожалуй, пора на службу.

Харвей посмотрел на часы. Было гораздо позже, чем он думал. Почти четверть двенадцатого.

— Пожалуй, ты права.

Дорис улыбнулась Ламберту, взяла пустые стаканы и снова ушла в кухню.

— Жаль, что вы уходите, Харв, — сказал Ламберт. Харви улыбнулся и пожал плечами.

Ламберт продолжал бормотать что-то о том, как ему жаль, когда вернулась Дорис с новой порцией виски. Она, пошатываясь, подошла к дивану, тяжело плюхнулась на него и закинула ногу на ногу так, что юбка задралась почти на четыре дюйма, открыв на всеобщее обозрение аккуратные круглые подвязки.

— Идите сюда, Кэл, — сказала она.

Ламберт уставился на нее, потом облизнул губы и косился на Харви.

— Пожалуй, я лучше пойду, Харв.

— Не говорите глупостей, Кэл. Зачем разрушать компанию только из-за того, что мне надо идти на работу?

Ламберт неопределенно улыбнулся, стараясь не глядеть на Дорис.

— Ну, если вы так думаете, Харв. Честно говоря, мне просто не хотелось, чтобы…

Харви рассмеялся.

— Бросьте, Кэл. Я знаю свою жену и знаю вас. Что это был бы за чертов мир, если бы человек не мог доверять своей жене и своему боссу, вместе взятым?

Ламберт усмехнулся и похлопал Харви по плечу.

— Ей-богу, ты прав, Харви. Действительно, что это был бы за мир, а?

— Вот именно, — снова улыбнулся Харви. — Черт подери, уже половина двенадцатого. Мне пора.

Он пошел к выходу. Дорис мрачно посмотрела ему вслед, пожала плечами и снова глотнула виски. Харви открыл дверь, постоял немного, держась за ручку.

— Спокойной ночи. Жаль, что я не могу остаться и…

— Ради бога, — раздраженно крикнула Дорис, — или туда или сюда. Здесь и так холодно, а ты еще впускаешь холодный воздух.

Харви быстро вышел, не сказав больше ни слова.

Ровно в четыре часа утра Харви в последний раз сверился с пультом управления в своей комнате на нижнем этаже пластмассовой фабрики Ламберта, снял с вешалки плащ и быстро пошел по слабо освещенному коридору к стоянке машин с задней стороны здания. Эта ночь была так похожа на ту, что он рисовал в своем воображении. Если бы случилось так, что на этот раз маленький участок дороги между фабрикой и его домом оказался безлюдным, тогда бы эта ночь стала той самой ночью. Ведь это уже четвертая попытка. И она, он чувствовал это, будет последней.

Харви оставил свою машину не на стоянке, а за ней, в конце длинной подъездной аллеи. Он знал, что эта аллея идет под уклон и машина может съехать с отключенным мотором. Он все предусмотрел. Старик-сторож со своего верхнего этажа мог бы услышать шум двигателя, но увидеть его машину он не имел возможности, поскольку на задней стене здания не было окон.

Нет, дело не в стороже. Все дело в этом маленьком отрезке дороги. Конечно, в четыре часа утра вряд ли встретишь какую-нибудь машину, особенно в такую холодную темную ночь, как эта. Но раньше то были! Правда номера машин и их водители были ему незнакомы, но он предпочитал отсрочить задуманное, чем идти хоть на малейший риск. Зачем спешить? В конце концов, что значит лишний день или неделя? Или даже месяц. Если и этой ночью окажется что-нибудь не так, значит, будет еще одна, а потом еще… Он чувствовал, что именно сегодня ночью все свершится. Харви был почти уверен в этом.

Он сел в машину, включил зажигание и отпустил тормоз. Сначала машина катилась медленно, потом все быстрее и быстрее и когда наконец достигла конца уклона, он включил передачу, послушал легкую вибрацию мотора и поехал. Кругом стояла удивительная тишина. Как и четыре часа назад, когда Харвей ехал на службу, дорога была совершенно пустынной. Конечно, кто-нибудь мог встретиться на обратном пути на фабрику, и это беспокоило его больше всего. Тогда он должен будет вернуться назад и исправить то, что сделал.