Клиффорд Саймак - Все повести и рассказы Клиффорда Саймака в одной книге

Моя теория была прекрасна своей простотой. Я исходил из гипотезы, что сновидение есть плод человеческого сознания, что, когда мы спим, наше второе «я» отправляется странствовать. Пока тело отдыхает, разум вырывается на свободу и путешествует, где ему вздумается.

Однако я пошел на шаг дальше. Я предположил, что эти странствия являются реальными, а не воображаемыми, что некая ничтожно малая часть нашего существа в действительности покидает тело, чтобы посетить диковинные места и пережить удивительные приключения, которые мы видим во сне.

Такой подход переводил сновидения из мира субъективных переживаний, к которому их до сих пор было принято относить, в мир материальный, доступный объективному научному исследованию.

Это теперь я называю мою теорию «теорией элементарных частиц разума». Мы со Скоттом говорили о ней как о теории клеточного сознания, хотя, разумеется, прекрасно понимали, что о клетках в биологическом понимании тут не может идти и речи. Я представлял себе частицы сознания скорее как некие своеобразные электроны, хотя предполагать своеобразие у электронов, конечно же, смешно.

Скотт возражал, что тут больше подошло бы представление о структурных единицах сознания как о неких волнах, излучаемых разумом. Мы так и не узнали, кто из нас был ближе к истине, да это уже и не имеет значения.

Как вы, возможно, уже догадались, мне не удалось получить стопроцентных научных доказательств моей теории. Однако дальнейшие события частично подтвердили ее.

Это может показаться странным, но именно Скотта Марстона я должен благодарить за то, что моя гипотеза перестала быть чисто умозрительной.

Пока я ломал голову над загадкой снов, Скотт бился над не менее зубодробительной загадкой времени. Как-то он сообщил мне по секрету, что его исследования продвигаются вполне успешно. Порой он пытался поделиться своими достижениями, но я с рождения был не в ладах с цифрами и не мог ровным счетом ничего понять в ужасающе длинных цепочках формул, которые он расписывал мне.

Когда однажды он заявил, что наконец открыл силу времени, я воспринял это как нечто вполне естественное. Скотт утверждал, что временная сила в физическом понимании идентична силе, которая действует по вектору, лежащему в четвертом измерении. Поначалу его открытие существовало только в виде хитросплетения уравнений, графиков и формул, записанных на клочках бумаги, но потом мы объединили наши капиталы — и Скотт собственными руками стал собирать некую машину.

В законченном виде она напоминала приземистое недоброе создание, скорчившееся на письменном столе. Внутри нее что-то мощно гудело и стучало, и эта мощь имела совершенно непостижимое происхождение.

— Она работает на времени, больше ей ничего не нужно, — заявил Скотт, — Она искажает и искривляет течение времени и тем самым высасывает энергию из четвертого измерения. Если бы у нас была машина побольше, мы могли бы вызвать такие напряжения в темпоральном поле, что этот мир перешел бы на новый уровень существования.

Внутренне содрогаясь, мы смотрели на гудящую металлическую махину и пытались осмыслить значение нашего открытия. На миг нас охватил страх при мысли о том, что мы слишком бесцеремонно обошлись со стихией, которой, быть может, надлежит оставаться за пределами человеческого познания.

Однако в то же время Скотт понимал, что пока ему удалось лишь ковырнуть покровы этой глубочайшей тайны, поэтому мой друг продолжил свои изыскания с утроенной энергией. Ему стало жалко часов, которые уходили на преподавание. А порой нам с ним приходилось питаться в общежитии жалкими крохами, потому что все наши средства уходили на приобретение очередной составляющей темпорального генератора.

Однажды настал день, когда мы поставили горшок с комнатным растением в специально предназначенный для него ящик в машине. Затем мы включили темпоральный генератор, а когда через несколько минут открыли ящик, растения там не оказалось. Горшок с землей были на месте, но цветок исчез. Мы перерыли землю и обнаружили, что от него не осталось ни единого корешка.

Куда подевался цветок? И почему с горшком и землей не произошло ничего?

Скотт заявил, что растение было вытеснено в иное измерение, которое лежит между линиями искажения темпорального поля, вызванного машиной. Он заключил, что темпоральная сила, открытая им, предпочтительнее действует на живые организмы, нежели на неодушевленные предметы.