«Как же это по календарю майя будет?» – зачем-то задалась вопросом Илона и стала напряженно переводить даты в уме.
Ей было нужно чем-то отвлечься.
Евгений докурил папиросу и раздавил ее в пепельнице.
- Лона, слушай… – кажется, он не знал, как начать.
Она замерла.
- Ты же знаешь, – медленно продолжал он. – Сохранилось три кодекса…
Такого она не ожидала. Чего угодно - «будь моей женой», «я агент ЦРУ (КГБ)», да пусть даже «я инопланетянин». Но только не снова про письменность майя! Он вообще может думать и говорить о чем-то другом?..
Да, конечно, она прекрасно знала, что до наших дней сохранились всего три подлинных майяских рукописи – Дрезденский, Парижский и Мадридский кодексы. Недавно возник четвертый, но он наверняка был подделкой. И копии этих трех кодексов каким-то неясным образом оказались у ЕВК, когда он был еще подающим надежды студентом. Он работал с ними, и выяснил, что, вопреки общему научному мнению, иероглифы майя – не идеограммы, а система фонетического письма, и… Да к чему он это, Господи? Решил провести ей экзамен на ночь глядя?..
«12.18.17.9.13 по длинному счету, 3 Бен по цолькину и 6 Сак по хаабу», – вдруг четко возникла в голове Илоны сегодняшняя дата. Она даже явственно видела майяские символы.
- На самом деле их четыре, – ровно продолжил Евгений.
Она мгновенно забыла о календаре и удивленно взглянула на мужчину.
- Ты же говорил, что кодекс Гролье…
- Да, тот фальшак, – он нетерпеливо махнул рукой. – Я о том, который никак не называется... Он у меня. Уже давно.
Это прозвучало, примерно, как заявление: «У меня на кухне висит неизвестный подлинник да Винчи». Илона недоуменно смотрела на Евгения, который говорил все быстрее, словно в нем что-то прорвалось.
- Я без него ничего бы не смог расшифровать… И никто бы не смог. Там иллюстрации… рисунки… В общем, не билингва, конечно, но такой Розеттский камень своеобразный. Да вот, посмотри сама.
Он сунул руку во внутренний карман своего потертого старомодного пиджака и вытащил деревянный, потемневший от времени пенал. Откинул металлические застежки и…
Илона не верила своим глазам. Да, это был кодекс майя – сложенное гармошкой ветхое полотнище, исписанное с обеих сторон иероглифами и рисунками. И в превосходной сохранности. Только вот… Он был сделан явно не из аматля – бумаги из коры фикусов, на которой писали в древнем Юкатане.
- Оленья кожа, - кивнул Евгений, заметивший ее недоумение.
- Но ведь…
- Да, на коже они писали в классический период. Начало седьмого века примерно.
Илона задохнулась от изумления: все сохранившиеся кодексы были написаны на пятьсот – восемьсот лет позже. На Юкатане, в жаркой сырости, с мириадой точащих все насекомых, никакие спрятанные рукописи не имели шансов сохраниться дольше.
- Ты уверен?..
- Что он подлинный? Да. Полностью.
Илона жадно рассматривала драгоценность. Потрясающе! Аспирантка Кромлеха, старший научный сотрудник Музея антропологии и этнографии, защитившая кандидатскую по семиотике майяских текстов, Илона прекрасно видела, что этот кодекс в корне отличается не только от прочих сохранившихся, но и всех остальных известных письменных памятников майя.
- Я не понимаю, – пожаловалась она, оторвав взгляд от рукописи. – Чушь какая-то получается…
- Архаический язык. Для более поздних майя он был, как для нас церковнославянский.
- И ты это понимаешь?
- Более чем.
Что-то в его тоне насторожило Илону. Она внимательно взглянула ему в лицо. В свете луны оно было загадочным, как лик древнего изваяния.
- Что там?
- Что-то вроде молитвы царя-жреца богу Болон Йокте, плач по умершей жене и наставления потомку. Это в общем.
- Откуда он вообще? Почему о нем никто не знал?!
- Нашли в двадцатых годах немцы. В Чичен-Ице, в «Церкви» рядом с «Домом монашек», кажется. Грабители могил. Сами не поняли, что нашли. Экспедиция фон дер Гольца.
- А к тебе как попал? И почему никто про него не знает?
- Потому и не знает…
Женька Кромлех. Германский рейх. Восточная Пруссия. Поместье барона фон дер Гольца. 18 апреля 1945 года
Канонада на востоке с каждым днем становилась громче, заполняя собой все небо. И по небу этому летели самолеты с красными звездами на крыльях – много, днем и ночью. Они летели бомбить Пиллау.
Накануне Женьку, вместе с другими остарбайтерами, забрали на работы в поместье херра барона.
Прошло три года с тех пор, как Женьку, гостившего на каникулах у родственников матери под Харьковом и попавшего под оккупацию, немцы, вместе с толпой других мальчишек и девчонок, вывели из кинотеатра, погрузили в вагоны и отправили в Германию.
Читать дальше