Павел Иевлев - Последний выбор

— Дело, — кивнул Иван, — может сработать. Ты у меня умничка, Вась.

— Ха! Ещё бы!

— Ну что, — вздохнул я, стараясь не поддаваться чувству собственной неполноценности, — пойдём, посмотрим, как мой дом выглядит снаружи?

Хорошо выглядит. Готично-романтично. Тёмный крупный камень стен, острые скаты черепичных крыш над выступающими… без понятия, как правильно назвать эти архитектурные излишества. Полукруглые застеклённые выступы стен, образующие псевдобашенки. О, тут и балкончики есть! Изнутри не заметил. Все заплетено крепкой лозой, маскирующей грязные стены и почти непрозрачные окна. Невысокая каменная ограда, за ней буйно разросшийся сад, через который мы с трудом проломились к двери.

Стучать пришлось долго, а когда нам, со скрежетом засовов, наконец, открыли, то первое, что мы увидели — ствол ружья. Его, решительно прищурившись, держала Таира.

— Откуда у тебя ружьё? — спросил я растерянно.

— У женщина должно быть ружьё! — ответила она, не опуская оружия. — Женщина защищать дети и козы! Ты уходить туда, приходить сюда… Это точно ты?

— Ты что, не узнаёшь меня?

— Может, ты угрхайя, демон-перевёртыш? Я слышать, такие бывают в пустой мир! Ты доказать, что это ты!

— У тебя родинка на…

— Это ты! Заходить. И вы заходить, — она опустила ружьё и сделала приглашающий жест. — Еда кормить вас?

— Не надо, — отказался Иван, — мы лучше сразу к мораториуму, а то Ваське кусок в горло не полезет, пока она не попробует.

У дверей Иван и Василиса сверили часы — большие, механические «штурманские» у него и лёгкие плоские электронные у неё.

— Тридцать минут ровно, пап!

— Время пошло! Сходишь с ней, Тём? Мне спокойней будет. А я на той стороне запущу.

— Конечно. Пойдём, Василиса.

— Дядь Артём, — спросила она, пока мы шли к площади. — Вы же спасёте Зелёного? Маша, дочка его, так переживает. Плачет. И Лена тоже… Не плачет, конечно, но очень волнуется.

— Постараемся, Вась. Очень постараемся.

— Его надо спасти, он клёвый.

— Я знаю.

Как ей объяснить, что «клёвый человек» всегда выживает только в кино? И наличие горюющей жены и плачущих детей на это никак не влияет? Вся надежда сейчас на Ольгу, она обещала найти способ. Лично у меня никаких идей нет.

— Минута! — Василиса заметно волнуется.

Чтобы достать до нужного рычага, ей пришлось влезть на стремянку. Теперь она стоит, вытянувшись, напряжённая, как натянутая струна. Одна рука в механизме, на второй часы, которые она держит перед глазами, гипнотизируя убегающие на экранчике секунды.

— Может, мне дёрнуть? — спросил я.

— Нет, я справлюсь. Дольше объяснять, что и куда.

— Оставь девочку, она знает, что делает, — сказала Ольга.

Рыжая ждала у мораториума, как знала, что придём. Усталая, грязная, вымотанная, осунувшаяся лицом, в пустотном костюме. Добегается она так-то, в одиночку. Быстро, но очень уж опасно.

— Тридцать секунд!

— Я нашла Марину. У меня на неё… Неважно, могу найти, в общем.

— Двадцать!

— Это было непросто, но я сорвала их с планового рейда. Совет мне потом это припомнит, там и так…

— Десять!

— Нам повезло, у Македонца тут личный интерес. Какой-то старый друг или что-то в этом роде…

— Пять!

— Пойдёшь с нами? Оператор может пригодиться.

— Конечно. Я вообще удивлён, что ты ради Зелёного…

— Три, два, один! Импульс!

Василиса резко дёрнула что-то внутри механизма, зажужжало, затикало, затихло.

— Не попали в фазу, ещё раз!

Рывок, стремянка закачалась, я еле успел подхватить на руки валящуюся с неё девочку. Она смеялась:

— Есть, есть, совпали! Папка молодец!

— Ты тоже молодец, — похвалил я, глядя на разгоняющиеся шестерёнки механизма.

Поставил Василису на ноги, достал планшет — да, реперная сеть на глазах как будто покрывалась муаром, теряя доступность. А значит, закрылись и кросс-локусы, и тот странный способ перемещения, который использует Комспас. Попасть в Центр можно только по Дороге, опасность нападения ликвидирована.

— Справились, — сдержано похвалила Ольга, — не зря Зелёный…

— Вы его спасёте, — уверенно сказала Василиса.

— Ох, девочка, — покачала головой рыжая, — мне бы твою уверенность… А куда вы дирижабль дели?

— Пойдём, покажу интересное место. Приглашаю… — сказал я, и тут до меня дошло, что только что пригласил в гости к семье любовницу.

Ольга, конечно, не станет устраивать сцен, я ей как оператор нужен, а не как мужчина. Она даже Зелёного готова спасать в расчёте на то, что я буду ей должен. Ну и буду, ладно. Но всё же — есть в самой ситуации что-то абсурдное и натянутое. Сильны в нас социальные стереотипы. Даже в тех, кто почти султан.