Генри Каттнер - Бесконечный миг

Листья деревьев весело плясали, словно маленькие зеркальца солнечного света. Далеко-далеко вдали виднелась плоская серебристая гладь воды. А за ней снова возвышались башни, загадочные и сбивающие с толку своим намеком на что-то далекое и знакомое.

Что-то было не так с этим миром. Вудли чувствовал, что находится в знакомом месте, об этом говорили ему слух, зрение и обоняние, но он все равно ощущал себя не в своей тарелке. Тишина была пугающей…

ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ ОБРЫВКАМИ картинок всплывающих в памяти, Кент Вудли двинулся на юг. По-прежнему не было никаких признаков жизни. Заброшенный парк тянулся на восток, и вдалеке на фоне голубого неба снова высились огромные башни. Над всем этим нависло мертвое покрывало тишины.

Вудли вошел в дверной проем и остановился в нерешительности. Что дальше? Он чувствовал голод и жажду, но также понимал, что должен найти какие-то средства для самозащиты.

Перед его мысленным взором возникла фигура полицейского в униформе с медными пуговицами. Она символизировала защиту для Вудли. Но полиция ушла вместе со всем остальным, и теперь требовалось нечто большее. Полиция использовала… дубинки… револьверы…

Он лишь смутно помнил, что такое огнестрельное оружие, и как оно действует, но чувствовал полную защищенность при обладании им. Это было бы хорошим аргументом против дикарей с камнями.

Окно с его стороны было разбито. Сам магазин был опустошен. Вудли вышел на улицу, теперь покрытую землей и сорняками, и направился к парку. Осторожно пробираясь сквозь подлесок на юг, к более высоким башням, он чувствовал себя в большей безопасности.

Он осмотрел витрины магазинов на другой стороне улицы. Все без исключения были разорены. Почти все окна первого этажа были разбиты, как будто обезумевшей толпой.

Наконец, Вудли нашел магазин, где когда-то продавалось огнестрельное оружие. Но и здесь его планы не увенчались успехом. Ящики были перевернуты, стены покрыты выбоинами от пуль, а боеприпасов не было. Однако люди в мехах, преследовавшие его, были безоружны, если не считать камней. Что все это значит?

По мере того, как Вудли осматривал магазин за магазином, везде он встречал лишь абсолютное разорение и кучи мусора. Он начал улавливать какой-то смутный проблеск истины. Бессмысленные разрушения напомнили ему о шалостях детей.

— Дети? — он задумался, глядя на здание, которое давным-давно сгорело дотла. — Не совсем обычные. Скорее всего, несмышленые дети. Они хватали всю еду, которая попадалась им на глаза, и даже могли научиться заряжать и стрелять из ружья. Вид револьверов, автоматов и винтовок нагонял воспоминания.

— Дети… едят самое лучшее, растрачивают то, что им не нужно немедленно, дают ему сгнить, расходуют боеприпасы. Но почему у тех дикарей, которые охотились на меня, не было даже ножей?

Хотя он отмахнулся от этого вопроса, его решимость найти оружие была теперь непреклонной.

В парке он нашел родник и утолил жажду. Вскоре после этого он заметил еще один опустошенный магазин, где когда-то продавали оружие. Усердно обыскивая его, он обнаружил несколько патронов и тяжелый пистолет системы «Люгер» в темном углу.

ЕГО РУКИ ИНСТИНКТИВНО совершали движения, которых разум не понимал. Он смотрел, как заряжает пистолет тремя пулями, и пожалел, что их не было больше. «Люгер» лег в его ладонь с легкостью, выработанной долгой практикой. Значит, в прошлой жизни он был хорошо знаком с огнестрельным оружием.

Что же будет дальше? Он понятия не имел. Вудли должен приспособиться к новому миру. Он должен также, насколько это возможно, восстановить свою память, потому что без нее он не мог строить планы на будущее. Что же касается изучения местности, то выяснилось, что здесь всегда присутствует реальная опасность. Битва с неизвестным дикарем доказала это.

Нью-Йорк был пуст. Все улицы заросли сорняками. Вудли не мог определить, сколько времени прошло, пока его сознание дремало, но он догадывался, что прошло много лет. Это тоже беспокоило его. За столь долгое время он должен был бы состариться, но не постарел. Вудли определенно стал жестче. Седая прядь в его волосах была результатом раны, шрам от которой пересекал его лицо. Пытаясь вспомнить прошлое, он мог вспомнить только дату — 1942 год. Но это не помогло. Какой сейчас год?