Павел Иевлев - Те, кто жив

— Идея понятна, — кивнула Ольга, — но вы уверены, что эта шутка не вырвется и не пойдёт, обиженная, крушить всё Убежище?

— Мы это продумали! Инженеры изучили тележку со следами от лап мантиса, прикинули силу удара и готовы построить ловушку, которая ему не по зубам! То есть не по лапам, или что там у него…

— Хорошо, я поговорю с Палычем, — согласилась Ольга, — но при одном условии.

— Каком? — спросил стоявший до тех пор молча Андрей.

— Я пойду с вами.

Ольгу мучило бездействие — ей казалось, что ледяная пустота внутри начинает расти, пожирая то немногое, что от неё осталось. Рутина кое-как налаженной жизни в Убежище не давала облегчения — скученные на относительно небольшом пространстве люди не знали, чем себя занять, и за осмысленную деятельность образовалась серьёзная внутренняя конкуренция. (За уборку, готовку, стирку и мытьё туалетов её почему-то не было.)

Палыч выслушал Ольгу и неожиданно согласился, хотя ей самой это предприятие казалось сущей авантюрой.

— И никаких этих, как их… мантисов во внутренних помещениях! Держите во внешнем периметре! — строго велел он, но распоряжение на выделение материалов подписал.

Конструкция оказалась похожа на высокотехнологичную мышеловку, способную удержать некрупного, но очень сердитого слона. Она устанавливалась в злополучном коридоре к складу и перекрывала его полностью, захлопываясь на стальной засов толщиной с ногу. Из мастерской протащить массивное сооружение не получилось, так что его пришлось собирать уже на месте, по набросанной от руки на листочке схеме.

Андрей с Мигелем поднимали тяжёлые стальные детали, Ольга вставляла в нужные отверстия болты, а Анна страховала их с двустволкой десятого калибра в руках.

— У карабина механизм сложный, на морозе может не сработать, — пояснила она. — А в курковке и замёрзнуть нечему. Я даже смазку из бойков промыла керосином, чтобы не залипли. Это Вазгена ружьё, он охотой увлекается, но патроны я сама снарядила, пули отлила с сердечником, как у противотанкового ружья. Это он ещё не знает, что я чоки со стволов отпилила, его удар хватит, наверное. Не ходить ему больше с этим ружьём на утку…

На серебристый скафандр Анны были наскоро пришиты на грудь маленькие кармашки. Там, как газыри на национальном грузинском костюме, блестели латунные донышки ружейных гильз.

Вчетвером покатили ловушку, разматывая трос и электрический кабель, вверх по наклонному коридору. В качестве приманки использовали обычный электрический калорифер. Подключили его и отошли назад, оставив клетку на входе склада, где на полу валялись разбросанные заиндевелые бочки с отработанным ядерным топливом.

— Давайте подальше отойдём, — забеспокоилась Анна. — Тут фонит сильно.

Отошли вглубь коридора, насколько позволила выдёргивающая стопор ловушки верёвка. На автоматический механизм надеяться на таком холоде было опасно, он мог замёрзнуть. Но пока замерзать начали они сами.

— Ну и где ваши чудовища? — глухо бубнил из-под шлема Мигель. Юноша в прошлый раз всё пропустил и теперь рвался на подвиги. — Скоро воздух кончится, придётся назад идти…

Не пришлось.

Мантис как будто соткался из темноты склада — вот его не было, и вот он уже стоит перед ловушкой, как будто раздумывая — заходить или нет?

— Ну, давай, давай, что ты телишься! — в охотничьем азарте забормотал испанец.

Существо вытянуло свою раскладную переднюю лапу и постучало по железу клетки. Раз, другой — все затаили дыхание. Но калорифер, видимо, манил своим теплом, и мантис вошёл в ловушку. Ольга резко дёрнула верёвку, фиксатор вылетел, и стальная, в руку толщиной, решётка захлопнулась, встав на надёжные стопора.

— Готов, голубчик! — победно сказал Мигель. — Попался!

Мантис, кажется, не возражал. Он присел в позе греющегося у костра человека и застыл.

— Покатили! — скомандовал Андрей, и они пошли вниз, таща за собой на крепком тросе тяжёлую добычу.

В зале клетка встала рядом с местом, где погиб Иван, но Ольга не испытала по этому поводу никаких особенных чувств. Эту её часть уже сожрала разрастающаяся пустота, и на том месте души, где была любовь к мужу, зияла ледяная дыра. Это было не больно, просто пока непривычно, как недавно вырванный зуб.

— И что с ним дальше делать? — спросила Анна.

— Не знаю, — ответила Ольга, — пусть Лизавета решает. Но внутрь мы его не потащим, Палыч запретил.

— Давайте его оставим тут и пойдём, — сказал Мигель. — У меня баллон кончается.