Генри Каттнер - Запомни будущее

– Не совсем. Все боги следуют общему циклу.

– Ну, я про это и говорю, – сказал Дентон. – Мне кажется, ты кое-что пропустил, Кру. Миф о Солнце. Все великие боги были убиты, а потом они восстали из мертвых. Египетский Хорус, Бальдр, Кетцалькоатль… ирландские, американские… все. Разве у друидов не было бога по имени Мидир, который переродился? Весенним равноденствием?

– Весеннее равноденствие. Да. Он перерождается во время каждого затмения. Жрец, ты очень мудр. Однако я не уверен, что готов.

– Почему нет? Сейчас самое подходящее время.

– Ты отличный прорицатель, жрец. Мне нравится твое предложение. Я, действительно, зря не думал об этом. Решено, я умру и воскресну. Много времени на это не уйдет. Лунный цикл… Месяц.

– Хорошо. Какой у нас план?

Кру все объяснил. Церемония обещала быть интересной. Кру согласился проспать тридцать дней. Во время этого периода поклонники должны скорбеть и воздерживаться от всех удовольствий, пока бог не проснется.

– Да, – с жадностью сказал як. – Кру поистине велик!

Дентон выразительно взглянул на Дебору.

– Ну, – сказала она, – пожалуй, я пойду, посмотрю, как дела у плавающих храмов.

– Хорошо, – ответил легковерный бог. – Неплохая идея.

Он продолжал обсуждать детали церемонии с Дентоном, пока Дебора шла к деревне.

Пару дней назад Дентон придумал построить плоты, на которых народ будет поклоняться Кру. Он легко убедил бога, что тут нет ничего подозрительного – якобы, это лишь значит, что Кру владеет рекой так же, как землей. Плоты уже были почти готовы. По приказу Дентона один сделали прочнее других, привязали к нему пустые канистры из-под бензина и снабдили удобным рулем. В общем, на нем должен был плыть як.

Это являлось необходимым, если Дентон и Дебора хотели выжить.

Присутствие яка давало неуязвимость. Ничто не могло навредить им во время путешествия до ближайшей базы Союзников. Ведь, пока Кру спит, об излишней безопасности речи идти не могло.

Все прошло гладко. План сработал практически идеально. Дентон не переставал беспокоиться. Кру совершенно не тревожился во время ритуала, а капитан Якуни не пытался поднять бунт. Церемония началась на рассвете и продлилась почти два часа, как обычно, закончившись пьяной оргией.

В итоге, Дентон понял, что не зря все это затеял. Грозовая туча над головой уменьшилась и исчезла. Американцы не сомневались, что Кру исчез.

Бог заснул. Разумеется, довольно скоро он проснется, но до этого надо было много успеть сделать.

БЕЛЫЕ ЛЮДИ направились к реке, Дебора сидела на яке, Дентон вел животное за собой. Туземцы медленно шли за ними. Насколько они знали, это просто часть церемонии. Они ничего не поняли, даже когда як зашел на плот, и американцы поплыли вместе с ним вниз по течению.

– Я принесу жертву Кру в тайном месте, – объявил Дентон толпе на берегу. – Если я не вернусь до заката, Маяпур станет запретным городом. Найдите дома в других деревнях. Это приказ Кру. – Затем он повернулся к Деборе. – Это спасет бирманцев, если Маяпур разбомбят с самолетов.

Плот скрылся за изгибом реки. Последнее, что увидел Дентон, был задумчивый и что-то подозревающий капитан Якуни с растерянным выражением лица. Погони не было.

Дентон осмотрел плот. Под шкурами лежала еда, пара винтовок, а также несколько ножей- да , которые он сложил сюда еще до начала церемонии.

– Держи шест и отталкивайся от берега, если мы подплывем слишком близко, – сказал он Деборе. – Таким рулем чертовски тяжело работать, но, к счастью, течение довольно медленное, иначе мы могли бы опрокинуться. Когда начнутся стремнины, наоборот, подтащи нас к берегу, и мы покинем плот вместе с яком и грузом.

Дебора содрогнулась.

– Я пытаюсь понять, – пробормотала она, – что случится с нами, когда Кру проснется.

Пока они плыли по течению, Якуни не преследовал их. Крокодилы, похожие на бревна, застрявшие у илистых берегов, смотрели, как мутный поток несет плот. Стояла жара. Воздух был тяжелым и удушающим даже на реке. Джунгли молча обступали с обеих сторон.

Всепроникающий запах гнилых цветов неотступно следовал за американцами. Ветер не принес прохладу даже перед закатом, когда небо стало зеленым, как бирманский нефрит. Сигары Деборы пропитались влагой и не загорались. Як, привыкший к более приятным условиям, ворчал и что-то печально бормотал, уставившись на белых людей большими, грустными глазами.