Фредерик Каммер-младший - Темное вторжение

— Прошу прощения, Джон, — сказал он, — за мысли об одноразовых бритвенных лезвиях и крышечках для бутылок. Но… Я и не мечтал…

— Так вы мне поможете? — нетерпеливо перебил его Харкер.

— Чем смогу. Давайте попробуем разобраться в этой машине.

ЛАБОРАТОРИЯ ХАРКЕРА была большим помещением с каменными стенами в мрачном полуподвале старинного дома. Большие лампы, свисающие с потолка, заливали его ярким, голубоватым светом, рассеивающим ползающие тени.

Войдя туда вслед за Марсией и ее отцом, Гарт задохнулся при виде машины, стоящей у дальней стены. Он почувствовал изумление, глядя на множество трубок, проводов и каких-то сложных приспособлений. То, что машина работала на электроэнергии, не вызывало сомнений, но технологии, придумавшие сложные механизмы со странными петлями и дисками из мерцающего металла, были явно неземными. Запутанная, словно часовой механизм, она, казалось, сосредотачивалась вокруг отполированной медной спирали, такой хрупкой и сложной, что казалась паутиной из проводов.

— Вот как? — пробормотал Гарт. — Но это же фантастично! Это просто невозможно! Бред сумасшедшего! Подумайте, Джон, зачем развитой цивилизации использовать такие сложные аппараты? На высокое развитие указывает как раз простота.

— Я тоже так думала, — улыбнулась Марсия. — Но папа мне все объяснил. Видите ли, их собственные механизмы, вероятно, более усовершенствованы, компактны и используют неизвестные нам принципы. Точно также, как… Ну, например, мы знаем, что четырежды четыре равно шестнадцати. Но если мы хотим объяснить это ребенку, то нам придется четыре раза взять по четыре яблока. Каждый шаг должен быть подробно изложен. Вам понятно?

— Выходит, это упрощенное изложение? — рассмеялся Гарт и снял пальто. — Ну-ну, не хотел бы я разбираться в усовершенствованном! Похоже, что впереди у нас еще много работы!

Последовали дни тяжкого труда, оправдавшие его предсказание. Вслепую, не понимая принципы, на которых был создан чертеж, Харкер продолжал работу, руководствуясь лишь диаграммами на зеленых пластинках с Меркурия. Час за часом он терпеливо собирал странные детали механизма, не зная, для чего они предназначены.

А пока Харкер работал, Гарт изучал диаграммы и чертеж, пытаясь понять стоящую за ними теорию. Но объяснение ускользало от него. Снаряд-пирамидка лежал в лаборатории, но попытки проанализировать зеленый металл кончались ничем.

Гарт был настолько поглощен работой, что время потеряло для него значение. Иногда он вспоминал об еде или о том, что нужно поспать. Но даже несмотря на захватывающую работу, Гарт ощущал живое очарование Марсии, ее смуглую красоту.

По мере того, как постепенно рос странный механизм, их мысли все чаще обращались к маленькой планетке, летающей так близко от Солнца. То, что Меркурий, представлявший собой голую скалу в три тысячи миль диаметром, мог поддерживать жизнь, приводило в изумление. Какая форма жизни могла существовать на планете, у которой не было плотной атмосферы, чтобы отражать жесткое излучение Солнца, а температура поднималась до 195 градусов по Цельсию? Какая жизнь могла развиться в таком мире?

Иногда Гарту казалось, что все это лишь жестокая шутка, но вид неизвестного металла заверял его в обратном. Наконец, бросив попытки раскрыть тайну машины, он присоединился к Харкеру, вслепую работавшему по чертежам на пластинке, надеясь, что, когда они свяжутся с первой планетой, на все вопросы будут даны ответы.

Иногда, когда они с Харкером выковывали какую-нибудь особенно заковыристую деталь, то попутно обсуждали вероятные средства сообщения. До сих пор они не создали ничего, напоминающее телеэкраны или радиодинамики. Но два пунктира, связавших Землю с Меркурием, указывали на то, что связь будет двусторонней. Может быть, заявил Харкер, это будут телепатические волны, переданные странным способом через космическую пустоту. Но никакие предположения не мешали им заканчивать работу над меркурианской машиной.

ПРОШЕЛ ЦЕЛЫЙ месяц до того, как машина была завершена. Марсия и Гарт стояли у двери, глядя, как Харкер вставил на место последнюю деталь.

— Все! — выдохнул он, вытирая пот с раскрасневшегося лба. — Создание ли это развитого разума или творение сумасшедшего, но машина закончена!

Голос Марсии был не спокоен.

— Миллионы миль космоса, — прошептала она. — Темная, бесконечная пустота… И мы преодолеем ее. Мысли, послания из иного мира…