Фредерик Каммер-младший - Темное вторжение

Ну, тут уже все стало ясно. У Слэна было много всякого барахла, покрытого сурьмой. На Земле она использовалась для производства пепельниц и много чего в этом роде. На вид она была грязно-серая, как и сказал Энсон, но после электролиза сияла, как серебро. Но сурьма имеет и другие свойства. Покройте что-нибудь ею очищенной, потом как следует нагрейте и — бум! Она взорвется!

Он покрыл зеркала чистой взрывающейся сурьмой, и высокая температура, а может, и грубо обработанная поверхность зеркал сделали свое дело. Сурьма взорвалась и разрушила устройство!

Я был готов рассмеяться, когда Энсон робко пихнул меня локтем.

— Вы уничтожите мой бизнес, если кто-нибудь услышит о сурьме, — пробормотал он. — Я всегда работаю честно и справедливо, с реальным серебром и золотом, но жрецы так спешили, и у меня не было времени заказать новую партию. Вы ведь никому не расскажете, а, мистер Лоуренс?

В этот момент мой взгляд упал на Черного Слэна. Он все еще сидел на железном стуле, с ошеломленным лицом глядя на Иезекию Джонса, и вроде бы слушал его проповедь. Губы его шевелились, и они впервые шептали отнюдь не ругательства.

(Amazing Stories, 1939 № 5)

ТЕМ ВЕСЕННИМ утром Нью-Йорк казался городом мечты. Золотые стрелы солнечных лучей пронзали здания и вспыхивали на стеклянных перекрытиях улиц верхних уровней. Аэромобили, перелетавшие от башни к башне над столицей, походили на ярких бабочек, в саду из камня и стали.

Гарту Арлану, стоящему у окна своей квартиры на высоте в сотню этажей над землей, все это было знакомой картиной. Он озабоченно глядел вниз на широкие круги пандусов, переполненные улицы и полосы движения с бесконечно несущимися машинами.

Внезапно Гарт достал из кармана смятый клочок бумаги и разгладил его на подоконнике. По глазам ударили знакомые уже слова радиограммы:

«Дорогой Гарт, мне нужна помощь… Очень нужна. Я наткнулся на кое-что большое. Слишком огромное, чтобы справиться с этим в одиночку. Мне нужно, чтобы хоть кто-то, знающий физику и химию, убедил меня, что я не спятил. Не могу объяснить сейчас более подробно… Это так фантастично, что всякие объяснения бесполезны. Пожалуйста, ради нашего прошлого, приезжай немедленно. Обещаю, что ты не пожалеешь об этом. Джон Харкер. Сан-Карло, Калифорния».

Загорелое лицо Гарта нахмурилось, когда он перечитал сообщение. Джона Харкера он не видел уже пять лет. Тогда они работали вместе над усовершенствованием угольного двигателя Атласа. И Харкер, внезапно забрав свою долю предприятия, уехал в Маун-тин-Хоум, чтобы никто не мешал ему заниматься любимым делом — работать над усовершенствованием всяких механических приспособлений, облегчающих людям жизнь. А Гарт, будучи моложе, выбрал противоположный путь, уехал в Нью-Йорк и основал коммерческую научно-исследовательскую лабораторию, носящую его имя. И теперь, после пяти лет молчания, пришла эта радиограмма.

Гарт с сомнением покачал головой. Харкер был превосходным механиком, хорошим, умелым инженером. Его усовершенствования экономили людям время. Но он не был физиком или химиком, и казалось маловероятным, что он мог совершить такое революционное открытие, на какие намекала радиограмма. И прибыла она как раз в то время, когда лаборатории Арлана были так заняты.

Гарт с силой скомкал листок и кинул его в мусорную корзину. И снова что-то остановило его. А что, если усердный, добродушный Харкер все же наткнулся на что-то, лежащее за пределами его понимания? Не станет ли после он, Гарт, винить себя в том, что не откликнулся на послание старого друга? На это был шанс… слабый шанс, но все же…

Внезапно Гарт повернулся, сел за стол и щелкнул переключателем. На экране видеофона появилось скучающее лицо девушки.

— Да, доктор Арлан? — механически пробормотала она.

— Свяжитесь с ангаром и распорядитесь заправить мой самолет. Немедленно! — распорядился он. — И позвоните в лабораторию, скажите, что меня вызывают на несколько дней из города. Это все!

СПУСТЯ ПОЛЧАСА Гарт уже стоял на крыше, наблюдая.