Creative Writing School: Мир на кончиках пальцев

В самом конце автобуса обычно сидит любитель поговорить по телефону.

– А ты уже сменила ему подгузник? – вещает какая-нибудь бабушка. – Меня сократили! – орет она в трубку так громко, что пассажиры вздрагивают от ужаса.

Вот, наконец, ваша остановка. Напротив двери стоит робкая девушка в аккуратной беленькой рубашке и плиссированной юбочке. Она собирается с силами и, наконец, спрашивает впереди стоящего мужчину с усиками:

– Вы выходите?

Тот, услышав сзади звонкий голосок, оборачивается и вдыхает запах духов. Он быстро взлохмачивает себе волосы и как можно небрежнее отвечает:

– Собираюсь.

Когда двери автобуса открываются, он выходит и элегантно, насколько это возможно, пропускает девушку. Она застенчиво улыбается, и мужчина с усиками расцветает от счастья.

Мужчина в спортивных штанах выбегает из автобуса и кричит куда-то в небо:

– Теперь я буду ездить только на машине!

Женщина в оранжевой кофточке и ее муж, видимо, хотят сделать свой выход из автобуса красивым и элегантным. Она протягивает ему руку, и он уже готовится ее поцеловать, но остальные пассажиры огромной волной сметают влюбленную парочку.

Двери автобуса закрываются, он отъезжает от остановки. Из приоткрытого окна слышно:

– Сократили на двадцать процентов! Хоть ложись и помирай.

А вы идете домой и понимаете, что завтра снова на работу.

Седьмой «В» в радостном предвкушении сидит на уроке русского языка. По четыре человека всех выпускают в медкабинет. На манту.

Строгая элегантная учительница, повернувшись к доске, объясняет новую тему. Она очень недовольна таким произволом и, когда в класс заходит девочка, чтобы позвать следующих четырех человек, начинает читать лекцию о том, что в школу мы не лечиться, знаете ли, приходим.

В медкабинете обслуживающий персонал – две медсестры. Тугой доводчик двери, видимо, обязан поддавать больному по спине дверью. Вышибать болезнь.

– Девочки, вы у нас из какого класса? Садитесь на кушеточку. На разные стороны, а то она перевернется. Ох, ну я же сказала – на разные стороны! Вот вам градусники.

Из процедурной выходит вторая медсестра. Ей, как и первой, лет шестьдесят. На руках синие перчатки, на голове – полиэтиленовая шапочка.

– Ну, разве мы можем что-то не так сделать? Еще скажи, что мы всем одной иглой колем. Соблюдаем правила гигиены. А то ты, Даш, скажешь тоже! – ругается она на нашу одноклассницу.

В этих же перчатках она садится писать Даше справку.

Тем временем вторая медсестра вспоминает про девочку, которая сидит в углу.

– Что у тебя болит?

– Нога.

– Дома заболела?

Дело в том, что, видимо, если нога заболела дома, то дом (конечно, если он обладает достаточной медицинской квалификацией) должен поставить тебе диагноз и предоставить соответствующее лечение.

– Заболела вчера, но я думала, сегодня пройдет.

– Раздевайся, и я посмотрю, что там у тебя с ногой.

А у нас уже забрали градусники. Склонившись над моим, медсестра провозглашает:

– Лапонька, 37 и ноль. Вытрись и перемеривай.

И, знаете, сразу же представляется больничная палата. В постели лежит больной. У него жар, по его щекам течет пот. Медсестра, совершая ежедневный обход, меряет больному температуру и говорит: «Вытритесь и перемеривайте!».

На почве заполнения моей карты у медсестер возникает конфликт. Как написать число 3442? Повернувшись к нам спиной, они ожесточенно спорят, сколько в этом числе нулей.

– Тамара Павловна, у меня штаны спадают. Похудела я, что ли? – спрашивает одна у другой.

– Похудела.

Сделав, наконец, запись в моей карте, Тамара Павловна поворачивается и говорит мне:

– Сейчас такое время, лапонька, везде надо писать.

Дождь нещадно хлестал по стеклам старого автобуса, портя настроение пассажирам. В основном, это были подростки, поехавшие на экскурсию по принуждению родителей. Среди них была девушка, которая ехала не на экскурсию, но и она не испытывала особой радости от того, что сидела в этом автобусе. Она даже специально забралась на самое дальнее место, чтобы остаться незамеченной. Ее черные волосы закрывали бледное лицо, покрытое веснушками. Зеленые глаза безразлично наблюдали за погодным переполохом. Иногда она куталась в куртку – то ли от холода, то ли от раздражения.

Наконец автобус с громким скрипом остановился, принуждая порядком утомленных пассажиров выйти на промокшую улицу. Дождь кончился, но от этого на душе у девушки не стало легче.