Максим Удинский - «Дром» у дороги. Будни одной компании

Азиатских иммигрантов, как тараканов, оттеснили на верхний этаж, арендовав второй. Расширили фасад. Чтобы платить рабочим Лёнчик даже взял взаймы у местного «бандючка» Югрэма, вместе с рабочими красил стены, спал в «Дроме», свою квартиру сдавал иммигрантам, но кавказским.

Вскоре азиаты с третьего этажа куда-то исчезли, от них остался только некий Ван Ди, которого Лёнчик нанял дворником. Объяснялись они друг с другом на варварской смеси жестов, отдельных слов и ругательств. Причем Ван Ди прекрасно разбирался в наших ругательствах, но не понимал простых слов.

Лёнчик сделал все так, как планировал. «Дром» засиял во всей красе неоновой огромной вывеской, тремя залами: пивным, обычным и специальным. Магистраль украсилась рекламным щитом таких размеров, коких в округе никогда не было. Лёнчик переживал свой триумф над обывателями и мещанами города, что недавно насмехались над его энтузиазмом.

Но потом пришла пора расплачиваться по счетам. Лёнчик продал свою квартиру, отдал часть долга Югрэму, а вторую обязался выплачивать из прибылей «Дрома». Любезный Югрэм за такую честь великодушно согласился взять под свое крыло молодое заведение. Лёнчик теперь все время жил в своем кафе. Тетушка, потерявшая терпение от причуд племянника рассорилась с ним, потребовала вернуть занятые деньги в кратчайший срок.

Но, несмотря на все горести, Лёнчик был счастлив, он достиг своей цели. И пусть заведение часто наполовину пустовало, пусть местные жители активно бойкотировали «Дром», пусть на улице ему в спину бросали «чокнутый». Лёнчик терпел.

Постоянными посетителями у него была в основном молодежь, да и то довольно немногочисленная (не более двух десятков человек). Среди них был и Валентин. Благо контора, в которой тот просиживал свои лучшие годы, находилась рядом.

Приют в «Дроме» нашел местный неформал Игнат Паляницын (во всяком случае, он себя таким считал), побродяжничавший по рок-фестивалям, носивший стянутые в хвост длинные волосы и псевдобайкерскую куртку. Бледностью он был похож на наркомана со стажем, но сам признавался, что только курил и пил, но никогда не колол себе ничего. Длинный нос Паляницына все время шмыгал от запущенного насморка.

Другим постоянным клиентом Лёнчика был Сашка, одноклассник Валентина, работавший сварщиком в железнодорожных мастерских. Как он здесь оказался? Однажды вечерком осенью зашел погреется, разговорился с Лёнчиком и оказалось, что у них была одна общая страсть… и тот и другой все свободное время уделяли склеиванию моделей парусников. Сашка не любил компанию своих коллег-сварщиков, просто не зная о чем с ними можно поговорить, за это и за его маниакальное увлечение парусниками его и зачислили в почётный корпус городских чудаков.

Сашка был скромным малым, и, несмотря на свой возраст, застенчивым в отношениях с женщинами. Коренастый, светловолосый, с глазами прикрытыми тяжелыми веками.

Еще одним представителем этого сборища был Стаханов, грубоватый, резкий, нахальный, но эффектный парень. Ростом выше всех в этой компании, Стаханов отличался при застольях своей коронной фразой «с академиком поспоришь, а со мной выпей». Очень правильные черты лица и крепкая фигура привлекали к нему многих девушек, и он любил показать им, на что он способен. Собственно за это он и получил прозвище – Стаханов, сколько-то там норм за одну ночь. Некоторые девушки, однажды пережив такой ураган, преследовали Стаханова долгое время, пока он не раздражался и доходчиво объяснял, кто она такая и куда ей следует немедленно направится.

В шахте он когда-то немного проработал но, вылезши на поверхность после особо тяжелой смены, чуть не закончившейся взрывом метана, зарекся туда ни ногой больше. Жил он с матерью, грозной женщиной, требовавшей от сына остепенится.

Сейчас Стаханов нигде постоянно не работал. Летом ездил сезонным рабочим на южные курорты, где не забывал побывать на пляже в компании столичных загорелых красоток. Все остальное время он просиживал в кабаках, играл в футбол в городской команде, а в случае депрессии читал книги по восточной философии. Не брезговал он и хорошей спортивной дракой. Однажды Валентину он сказал:

– Не понимаю, почему многие люди так боятся драки? Наоборот, круче этого может быть только секс.

Валентин тогда только хмыкнул, приняв слова друга за шутку, но позже понял, что говорил тот искренне. Жизнерадостность Стаханова была заразительной, поэтому для обозначенной компании он был неким стержнем, скреплявшим таких разных людей в одном кабаке.