Максим Удинский - «Дром» у дороги. Будни одной компании

В это утро хреново было не только Паляницыну. Валентин бродил по мокрым дорожкам пустынного городского парка. В одной руке он держал двухлитровую пластиковую бутылку с водой, к которой время от времени прикладывался, в другой – раскрытый над головой зонт. Вид его был мрачен. Но не похмелье было причиной грусти (вернее – не только похмелье). Очередной изматывающий скандал с драгоценной супругой. В такой момент в одной квартире с ней, находится было просто не возможно. Прислушиваясь к своим чувствам, Валентин произнес в слух:

– Может я еще люблю эту дрянь? Не дай Бог!

Валентин миновал опрокинутую на бок урну, в отбросах которой что-то зашевелилось. Валентин остановился, присмотрелся внимательнее.

Из под обертки мороженного показался активно обнюхивающий воздух маленький носик, а затем и глазки-бусинки со всей мордой

– Тьфу ты, – с облегчением вздохнул Валентин. Это была обыкновенная крыса. Он повернулся и зашагал дальше.

Мысли вернулись в невесёлое русло. Дедуля наверняка уже сидит в «Прибрежном», думал Валентин, читает свою «Державную правду». Сегодня было воскресенье – день очередной семейной повинности Валентина.

Он хлебнул из бутылки воды и заметил впереди, на дорожке, серую крысу. Это была та же самая, что вылезла из урны – ее морда была вымазана в какой-то белой краске. Крыса спокойно сидела на задних лапках перед Валентином, но на расстоянии (для страховки), глазки неподвижно смотрели на него.

Валентин покрылся холодным потом – крысы, это то, чего больше всего боялся он в жизни.

– А ну пошла вон, – осевшим от страха голосом сказал Валентин, угрожающе примеряя в руке бутылку с водой. Если бросится на меня, подумал он, запущу бутылкой. Только бы не побежать, вдруг она реагирует как бойцовская собака. – Кыш от сюда, дрянь! – максимально грозно рявкнул он. Внутренности Валентина сжались от страха.

Крыса неожиданно присела на все четыре лапы и не спеша, почти вразвалочку направилась к неопрятной цветочной клумбе. Когда ее голый хвост скрылся в траве Валентин, наконец, вздохнул с облегчением, достал мятый носовой платок и вытер мокрое лицо.

– Боже мой, за что же мне такое? – сквозь зубы бросил он в сторону. Валентину было так жалко себя, что захотелось опять напиться или на худой конец заплакать как школьник над своей первой в жизни двойкой. – Что за паскудство?! – он швырнул бутылку в клумбу, надеясь, что каким то чудом попадет в крысу.

Через несколько минут бесцельной ходьбы, Валентин уперся в длинную доску объявлений, посаженую на перекрестке главных парковых алей еще во времена молодости дедули Валентина. В самом ее центре нагло висел здоровенный плакат, тело которого не посмели заклеить ни одним мелким объявлением о продаже или купле движимости и недвижимости. Пафосная мощь сего произведения не оставляла никакого шанса всем остальным бумажкам на доске, зритель замечал только ЭТО. Видно, что плакат был грамотной работой.

«Бог любит тебя за твои ПОСТУПКИ!» – темно-синяя, крупно напечатанная фраза вверху плаката смотрелась как непреклонная догма, смотря на уверенные, четкие буквы, выверенный наклон слов не оставалось никаких сомнений в правдивости написанного. Валентину показалось, что буквы не набрали на обычном компьютерном агрегате, а высекли в граните тысячелетия назад. Могучая надпись контрастировала с легким фоном плаката – желтым и ненавязчивым. Во вторую очередь Валентин заметил изображенного человека. Нет, это не был Бог, и даже не какой нибудь условный Христос из фильма. Человек изображался по пояс. Он непринужденно сидел, сильная фигура в сером пиджаке и белоснежной рубашке гармонировала с открытым и приятным лицом. Глаза были обращены к зрителю, полуулыбка на его губах была похожа на ту, которую демонстрируют политики на всех выборах – приветливая и одновременно автоматическая. Обеими ладонями человек держал в полусогнутых руках черную небольшую книгу без надписи, но с изображением креста.

Валентин поймал себя на том, что уже несколько минут смотрит в глаза человека на плакате. Что такое? – спросил он себя.

Человек все так же доброжелательно смотрел слегка раскосыми глазами на мокрый парк и Валентина, простоватое лицо привлекало некими чертами внутреннего аристократизма. Может, подумал Валентин таким и должен быть идеальный проповедник? Немного стереотипных черт, немного изысканности, немного пафоса и готово.

Валентин обратил свое внимание на текст справа. «Проповедник Бэшт Мацуко, единственный, кто сумел глубоко постичь все главные религиозные учения мира, способен дать ответы на главные вопросы, рождавшиеся в умах людей на протяжении столетий».