Алекс Оуэн - История безумия

Николас отшатнулся от Алоиса. Он отходил от него, шагая по краю крыши.

– Мистер Колленберг, – говорил он нормальным голосом и закрывал лицо руками. – Мистер Колленберг... простите меня.

У Дариана затекли руки держать Николаса на прицеле:

– Николас! Или ты сдаешься, или я стреляю.

Николас опустил руки и посмотрел на Дариана. Его вены стали сдуваться, глаза успокаивались, и Николас во второй раз за это время полностью овладел своим телом:

– Стреляй, – сказал он.

Раненный и вспотевший от мучений Алоис завалился на бок, опершись локтем. Он позволил себе встрять между ними:

– Николас, ты уверен?

– Стреляй же!

Николас взглянул на прощание на Алоиса, и полумертвый руководитель поразился тому, насколько красивое было лицо у его сотрудника. Сейчас на нем не было ни признаков магнитной жидкости, убравшейся внутрь его организма, ни холодных стеклянных зрачков, которые обычно отталкивали. У Николаса были живые слезившиеся глаза.

– Простите меня, мистер Колленберг. Я бы никогда не причинил вам зла.

Алоис потерял дар речи.

Но Дариан щелкнул курком, и Алоис опомнился:

– Дариан! Знаешь, я передумал. Ты же не будешь в него стрелять?!

– Он снова сойдет с ума в любую минуту.

– Не надо, Дариан!!

– Он прав, – неожиданно сказал Николас.

– Дариан, не стреляй!

– В безумном состоянии с ним сложно справиться! Посмотри, что он с тобой сделал!

Пока Алоис и Дариан спорили, Николас снова почувствовал подступающее безумие. Оно расплавляло головной мозг и рассудок начинал гореть.

– Хватит!.. – зарычал Николас. – Вы теряете время.

– Он же может себя контролировать! – кричал Алоис.

– Если не сейчас, то потом будет поздно!

Николас отвернулся от них и, не дожидаясь, когда снова потеряет над собой контроль, шагнул в пропасть. Ни Алоис, ни Дариан не успели что-либо предпринять. Их ожесточенный спор прекратился, и несколько секунд, длившихся целую вечность, они не проронили не слова.

Пока снизу не донесся жалобный стон.

1

Хорошо, когда у корпорации есть своя больница – это упрощает доступ к службам спасения, обеспечивает сохранность секретной информации и во многих случаях сокращает время до оперативного медицинского вмешательства.

Плохо, что больница все равно платная. Деньги вычитаются из заработка, но спасибо организаторам такой системы, что вычет происходит частично и постепенно – выжившие голодать не станут.

Могла ли корпорация сделать медицинские услуги бесплатными? Могла, но, наверно, это противоречило ее принципам и, кроме того, мотивировало сотрудников избегать неприятностей.

«ПОПАДЕШЬ ПОД ЧЕЙ-ТО НОЖ –

НЕ СМОЖЕШЬ ОПЛАТИТЬ КРЕДИТЫ»

Плакат с таким лозунгом висел в приемной. Слова были написаны на фоне кричащего мужчины, залитого смесью, напоминающей кровь. А впрочем, для фотографии могли использовать и настоящую кровь, кто знает. Он глядел с вытаращенными глазами на горящие стопки денег, так что красная жидкость на лице его волновала в последнюю очередь.

Плакат был предостережением. И Алоис оказался в числе тех, кому он был адресован. Но ему повезло – он не любил брать кредиты и предпочитал откладывать остатки средств на черный день. Благодаря этому везению, когда Алоиса резал Николас, Алоис кричал не от мыслей о сгорающих деньгах, а от сумасшедшей дикой боли.

Что ж, остается только сказать насмешливому плакату: «не в этот раз!» и помахать указательным пальцем, криво улыбнувшись сквозь боль и посмотрев на него умирающим взглядом.

Но Алоис бы и этого не сделал. Все это было слишком меркантильно для него, да и кто бы помог ему встать и дойти до приемной ради такой глупой затеи? Нет, он тихо лежал у себя в палате и смотрел в окно напротив.

– Стоит почаще брать больничный, – отстраненно сказал Алоис, рассматривая за стеклом верхушку зданий.

К огненно-красным облакам тянулись антенны и сигнальные вышки. В лучах заката небо переливалось от розового к темно-вишневому, и металлические вставки на башнях покрывались теплым градиентом.

– Но явно не таким образом, – заметил Дариан, сидевший в кресле.

Алоис лежал в светло-голубой пижаме, с расслабленной рукой, в вену которой была вставлена игла от капельницы. Раствор неспешно затекал в его организм каждый вечер в соответствии со строгим предписанием врачей. Ссадины на его лице, оставшиеся после того, как он несколько раз ударился головой о пол в кирпичном доме, были залеплены пластырями.