Сам Сим-Симыч мог бы, свесив ноги, всю зиму сидеть на сундуке – перестроенная из коммуналки трехкомнатная квартира, где поселилась команда, до чумного года принадлежала ему, катер тоже, артель выбрала его старостой и отстегивала двойную долю от общака. Но он знал – от безделья пропадает охота жить, легко ослабеть, потерять власть, имущество, а следом и сдохнуть в одиночестве, как перемерли друзья и соседи. Поэтому кэп ходил на промысел – обшаривал дальние, заброшенные кварталы, искал «грелки», железки и всякий хабар. Действовал осторожно, чтобы не попасть на глаза бригадам, выбирал старые заводы, пустые дома, гаражи. Сама жизнь потеряла для него смысл, но умирать просто так Сим-Симычу казалось расточительной глупостью. В царство небесное он не верил.
…От Крестовского острова до Съезжинской пехать порядочно – через парк, вдоль проспекта, огибая воронку бывшего стадиона. Над головой круглилось черное, полное колючих звезд небо – городской свет больше не мешал им. Холод усилился, Сим-Симыч успел замерзнуть, почем свет браня ветхий термокомбез. Проход через Крестовский мост стоил горсть табака, соли, луковицу или патрон – тролли устроились хорошо и плевать хотели на возмущение горожан. На Большом проспекте по тротуарам бугрились сугробы, протоптанная десятками ног тропка серела посреди улицы. У приземистого, похожего на склеп, кинотеатра «Молния» толпился народ, вывеска тускло мерцала – не иначе старик Гургенов починил аппарат. Наморщив лоб, Сим-Симыч попробовал вспомнить, когда он в последний раз видел фильм – и не вспомнил. Сходить, что ли? Суета это все, Семен.
Окна квартиры едва светились. По молчаливому уговору, батареи экономили, обходясь для бытовых нужд лучиной или коптилками. Оглядевшись – не привязались ли чужаки – Сим-Симыч нажал код, поднялся на пятый этаж, задыхаясь от крутизны черной лестницы, и открыл дверь магнитным ключом. Силач Илья уже вернулся с работ. С ним была женщина.
От возмущения у кэпа не нашлось слов – по молчаливому уговору, приводить посторонних в дом запрещалось, и якшаться с бабами тоже. Где женщины – там ссоры, драки, лишние хлопоты. А потом она забрюхатеет, родит, потому что выкидыш устраивать некому, придет бригада, пшикнет сосунка и всю честную компанию заодно. Позволить себе растить детей в изоляторах могли только крупные квартальные общины. Мужики из команды по нужде стучались к торговкам с Сытного – те охотно пособляли за небольшую плату. Но чтобы в дом?!
Насупленный Илья поманил командира в коридор.
– Она в подвале сидела, ребята откопали. Припас, вещички – всё забрали, зашибить хотели.
– И зашибли бы, – мрачно отозвался Сим-Симыч. – Без жилья и припаса зиму не пережить, только мучиться будет зря.
– Жалко их, – вздохнул Илья. – Пропадут.
– Их? – взвился Сим-Симыч. – Сколько ты сюда баб приволок, дурень?
Илья помотал головой. По его виноватому лицу было видно – дело не в бабах. Сим-Симыч смягчился:
– Давай, колись! Кореша что ли встретил?
– Не-а. Диану.
Эту что ли клячу Дианой зовут? Имя совершенно не подходило бледной, полуседой женщине.
Легкий, скачущий топоток раздался из кухни. Не веря своим ушам, Сим-Симыч шагнул туда. По несвежему линолеуму катился маленький красный мяч. А за ним прыгала девочка. Живая девочка, не старше трех лет. Белокурые кудри, голубые кукольные глаза, неумытые розовые щёчки, пухлые ножки в желтых ботиночках, платье в цветочек с белым воротничком. Она беззвучно смеялась, пытаясь поймать мяч. Увидев чужого, малышка не испугалась. Подбежала, уставилась снизу вверх и – Сим-Симыч не успел среагировать – ухватила его за палец потной ладошкой.
– Дя-дя! При-вет!
…Иммунитет к чумке держится год. Если девчонка заразна, это конец!
– Ди здорова. Мы два года не выходили к людям, – спокойно, даже слишком спокойно произнесла женщина. – Вот, смотрите!
Перочинный ножик полоснул кожу запястья. На пол закапала чистая красная кровь. У больных она с первого дня становилась густой, почти черной.
– Вы переболели? Давно? – выпалил Сим-Симыч, лихорадочно вспоминая все, что знал о чумке.
– С божьей помощью болезнь миновала нас, – глаза женщины вспыхнули.
– Да плевать на нас богу, – пробормотал Сим-Симыч и выругался, не стесняясь ребенка. – Убирайтесь отсюда, пока я вас не пристрелил.
– Мы погибнем, – сказала женщина.
– Это не мое дело!
За прошедшие годы кэп научился жестокости. Он пшикал беспредельцев и психов, валил собак и ел их, выковыривал из черепов дроидов годные «грелки». Выставлял из команды на верную смерть – за воровство, за драки, за бесполезность. Случалось и добивать безнадежных. Зачем щадить чужую бабу?
Читать дальше