Георгий Шахназаров - И деревья, как всадники… Повести и рассказы

Раздался резкий свист бича, и по лицу Гелиобала наискось пролегла кровавая полоса. Подскочивший инженер успел лишь задержать руку, поднятую для повторного удара. Центурион вырвался, отбросил бич, овладев собой.

- Запомни, - сказал он холодно, - либо ты сам сделаешь то, что я сказал, либо это сделают без тебя другие. Можешь не сомневаться, в Риме найдутся для этого подходящие люди. Твоя огненная машина будет швырять камни и рушить крепостные стены, с ее помощью вихрем понесутся наши боевые колесницы…

Центурион заметно отшатнулся, когда Гелиобал кинулся к нему в колени. Но финикиец не замышлял зла, он всего лишь поцеловал руку римлянину, вскочил и побежал прочь, радостно что-то прикрикивая. Он смешно переваливался на коротких ногах массивным телом.

Лицо центуриона разгладилось.

- Видишь, - сказал он инженеру, - с этой нацией рабов надо уметь разговаривать. Они понимают только язык силы.

- Да, разумеется, - поддакнул инженер с ехидцей. - Ты усмирил гордеца. Догадываешься, почему он поцеловал тебе руку? - И, не дожидаясь ответа, пояснил: - Ты подал идею использовать машину на колеснице, то есть обнаружил совершенно новую сферу ее возможного применения. Это просто и гениально. Мы принимаем тебя, Луций, в круг изобретателей.

Расчеты инженера оказались слишком оптимистичны. Миновало не шесть, а почти двенадцать лун, пока огненная машина была приставлена к делу. Трудности возникли уже при ее транспортировке. Инженер запретил пока изобретателю и думать над созданием двигателя с колесницей: машина нужна была ему сейчас для других целей. Пришлось сколотить гигантскую повозку о сорока колесах (в лагере ее так и назвали - «сороконожкой»), запрячь в нее целое стадо буйволов, проложить новый участок дороги, вымостив его крупными плитами. Сам переезд вылился в массовое шествие, все население Гелиополиса и окрестных поселений собралось поглазеть на сороконожку. Гораздо меньше внимания привлекли громоздкие металлические детали, деревянные конструкции и прочий груз, ради которого, собственно, пришлось соорудить повозку. К тому же немногие посвященные получили строгий приказ держать язык за зубами; разумно было до поры до времени хранить открытие втайне - так порешили инженер с центурионом, а Гелиобала никто не спрашивал.

Немало сложных задач пришлось решить при монтировке машины на новом месте. Поначалу ее установили с таким расчетом, чтобы можно было поочередно вести работы разного профиля: рыть котлован под фундамент храма Бахуса и устанавливать гигантские колонны из нубийского гранита, предназначенные для фасада храма Юпитера. Вскоре обнаружилось, однако, что после проходки каждых двух-трех локтей котлована необходимо перемонтировать машину или надстраивать и без того сложный рабочий механизм. Пришлось довольствоваться использованием силы огня на одной операции - подъеме колонн.

Это было эффектное зрелище.

Много десятилетий назад римские архитекторы по воле императора приступили к возведению грандиозного ансамбля, состоящего из храмов Юпитера, Венеры и Бахуса, помещений для жрецов, крепостных сооружений, казарм для гарнизона, жилых домов для администрации, всевозможных подсобных построек, вплоть до просторных конюшен. В истории строительства, растянувшегося на несколько поколений, было немало торжественных минут. Старцы Гелиополиса сохранили память о церемонии закладки фундамента, на которой присутствовал Сципион Африканский, полководец, знаменитый внук знаменитого деда, положивший конец существованию финикийской державы. В памяти местных жителей осталось освящение жрецами постамента, призванного стать опорой для храма Юпитера и сложенного из плит исполинского размера. Но все эти события, по словам тех, кто мог сравнивать, уступали торжеству установки колонн - этих гранитных громад высотой в 40 локтей и диаметром почти в четыре с половиной. 54 такие колонны должны были составить величие и красоту храма. Доставить каждую из них за сотни километров и водрузить на отведенное ей место было подвигом.

Колонны собирались из трех частей, и метод их установки ничуть не отличался от того, какой применяли в Вавилоне тысячу лет назад и в Египте - две тысячи лет назад: делали насыпь, втаскивали обвитую канатами колонну, подгоняли к месту, ставили на попа. Если нужен был следующий ряд, насыпали холм, втаскивали колонну…

И вот теперь на одной площадке почти одновременно вели монтаж люди и огненная машина. Тысяча рабов, подгоняемых надсмотрщиками, в едином порыве напрягали мускулы. Здесь нельзя было использовать ни буйволов, ни лошадей, ибо животные могли прийти в возбуждение, понести, погубить все дело.