Елизавета Благовест - Человек и море & Пока ты была на море. Роман идей

– Дорогие мои гости, я благодарю каждого из вас за то, что вы прошли со мной этот путь.

Её взгляд упал на Адиля, он же обнял Лауру и склонился в благодарности перед Мануилом. В их глазах ответно блеснули хрустальные капельки.

– Каждый из вас дарил мне свою любовь и заботу. Одна проведённая с вами минута – это вечность в моей памяти. За ваше здоровье и здоровье всех ваших близких людей! До дна.

Все подняли бокалы за прозвучавший тост и осушили их. Из дальнего уголка зала послышался бой разбитой посуды и крики:

– Я оплачу. На счастье!

Кто-то из гостей стал расходиться по своим делам, кто-то подходил прощаться, кто-то продолжил танцевать. Мужчины пошли на пляж играть на борцовском ринге в гладиаторов. Женщины собрались стайками, а дети галдели и играли по всему залу. Праздник удался. Но только сама Амелия была не с ними. Все её мысли погрязли в переживании новой жизни. Оглушающее счастье, страх неизвестности и азартное сумасшествие, удушающее чувство любви и отчаяния – всё это скопом роилось в её сознании. Все чувства она проживала с огромным интересом. Каждый пучок эмоций развязывался, показывая ей картинки из прошлого, что всплывали в её памяти, как поплавки. Они напоминали ей о том, кем она была и кем она стала. Сквозь гущу событий она вспоминала о своих мечтах, то и дело возвращаясь в прошлое, а прошлое без капли сожаления выплёвывало её назад. Ей совсем не хотелось заглядывать в будущее. Единственное, чего она теперь страстно желала, – это создать семью. Оставить детям в наследство свою империю. Умереть старой, в окружении множества любящих внуков, и наконец-то встретить и обнять своих родителей. Встретить их там, где никогда не бывает страшно.

Возвращаясь в отель, она прошла через береговую зону. Её ступни обволакивал горячий песок. Полуденное солнце оставило на нём свои лучи. Шум раскатистых волн, крики морских чаек были укрыты небесной гладью цвета берлинской лазури, всё это рисовало пейзаж, который она запечатлела словно фотокарточку. К слову сказать, благодаря фотографической памяти ей удавалось писать не имеющие аналогов картины. Отец не мог налюбоваться талантом своей юной дочери. Он поощрял в ней все проявления индивидуальности. С момента смерти родителей Амелия перестала рисовать. Она повзрослела, мечты остались для неё мечтами, а время, по её мнению, и вовсе распорядилось за неё иначе. Амелия зашла через юго-восточный вход. Она обернулась взглянуть на человека, который так неловко расположился в кресле. Будто восседая на троне, он заполнял собой всю пустоту райского уголка, в окружении зелёных пальм и душистых цветов. Посетителей не было, мужчина находился в полном одиночестве, созерцая тишину этих стен. В холле ощущалось дуновение прохлады. Со стороны моря доносился запах морской волны и жареных каштанов. Рядом с ним стояли чемоданы и огромный, невообразимых размеров, зашарканный ящик. Амелия подошла к ресепшену, где ей сообщили, что это новый врач медицинского центра. Он ждал, когда ему помогут с новым оборудованием, а на просьбу пройти в свой номер он ответил отказом, в то время как его напарник уже расположился наверху. Доктор решил сам руководить процессом с целью исключения неудачной транспортировки их новомодной техники. Поза его была естественна, лицо безмятежно. Чёрная копна прядей создавала беспорядок, добавляя шарма к его аккуратно остриженной бороде. Карие глаза с оттенком чёрной смоли и рубинового агата периодически выглядывали из-под полуоткрытых век. Морщинки на лбу и щеках говорили о том, что он часто удивляется и смеётся. Солнце на его лице оставило некоторые складки морщин незамеченными. Он был подтянутым, широкие плечи добавляли к его стану могучести. Хлопковая майка легла в каждый разрез его мускулистого тела. Амелия почувствовала, как от него исходят потоки летнего настроения. Глядя на его сандалии, она вспомнила греческого Бога Гермеса.

– Хватит на этот вечер фотоснимков, – одёрнула она себя, остерегаясь запечатлеть его в своей памяти окончательно. Амелия поспешила в свои апартаменты и осталась незамеченной. Этот вечер был только для неё. Она попросила предстоящий день раскрыть ей все карты в тот момент, когда это будет нужно, и познакомить её с этим, больше походившим на странника, чем на врача, молодым человеком.