Анджей Джевинский - Гонец

— Чего ты от них хочешь? Они приучены к простому бою, а не к принятию сложных решений. Теперь им надо самим все обдумать и самим до всего дойти. Приказом их не заставишь.

Луций отпустил волосы Артемида.

— И меня тоже не трогай.

Артемид отскочил назад.

— Так делай, — выдохнул он, — делай что-нибудь!

Лучше без слов принялся стягивать что-то с пальца. Через мгновение он держал на ладони перстень. Простой, медный перстень, не возбуждающий у грабителей желания завладеть им.

— Ты, естественно, не знаешь, что это такое?

Артемид покачал головой.

— Посмотри сюда.

Артемид наклонился ближе.

— Тут какой-то стерженек.

— Верно. Если его вытянешь, лучше всего зубами, то отсюда вот выскочит шип. Горе тому, кого он уколет.

Артемид затаил дыхание.

— Достаточно этим его царапнуть:- выдохнул он.

— Вот именно. Остерон от одного укола упадет мертвый. От этого нет спасения.

— Откуда у тебя эта штука?

— У каждого трибуна есть что-то подобное, на всякий случай, — ответил Луций и бросил перстень в ладонь Артемида. Тот чуть не уронил его.

— Как, ты отдаешь его мне?

— Бери. Тебе он скорее понадобится.

Разбудил его неестественно писклявый голос, явно старавшийся казаться грозным. Кричал переводчик, стоящий в дверях перед группой канейцев.

— Встать, собаки! Речь идет о ваших паскудных жизнях!

Они медленно стянулись к свету дверного проема.

У канейца высокого ранга были маленькие глазки и перекошенная левая щека — след старого удара мечом. Переводчик ждал пока он кончит говорить.

— Его достоинство спрашивает, сколько вас тут?

Артемид глянул на Луция, тот стоял молча и неподвижно.

— Семь, — послышался голос сзади. — Нас только семь.

Артемид не испепелил Плебо взглядом лишь потому, что увидел страх на лице переводчика.

— Как семь? — глаза его забегали. — Кто-то сбежал?

Остальные канейцы тоже заволновались, но умолкли, когда пленники расступились.

Теперь можно было увидеть лежащего человека.

Голова его была так отброшена назад, что глядящий в потолок кадык заслонял лицо.

Перебинтованная окровавленными тряпками грудь была неподвижна.

Канеец со шрамом пожал плечами и поднял руку.

Стоящие за ним подошли к телу, схватили за ноги и выволокли наружу. Переводчик снова ждал конца речи канейца со шрамом.

— Его высочайшее достоинство, вождь Остерон соизволил даровать одному из вас мерзавцев жизнь.

Артемид уголком глаза посмотрел на Луция.

Трибун стоял с гордо поднятой головой.

— Чтобы дать вам всем равные шансы, вы будете подвергнуты испытанию, — продолжал переводчик. — Великая канейская армия на какое-то время задержится в этом месте, чтобы отдохнуть перед окончательным разгромом вашего царя. Мы построим арену, на которой вы будете сражаться друг с другом.

У переводчика от возбуждения горели глаза.

Закончив переводить, он добавил еще пару фраз от себя:

— Вы, свиньи, будете плясать как ослы в цирке, — он утер нос рукавом. — А теперь вас разделят, чтобы не допустить никаких случайностей, могущих испортить зрелище.

Все две недели, которые он жил в шатре, он провел в молчании, не произнося ни слова.

Целыми днями он размышлял об одном и том же и убедил себя в этом одном. Он победит всех, он должен это сделать, а потом он убьет Остерона.

Когда тот приложит раскаленное железо к его плечу, то наверняка будет глядеть ему в лицо, ожидая гримасы бои, а тогда — один удар и канейская империя рассыплется в прах.

Он улыбался своим мыслям, когда внезапно распахнулся полог. Пришли. Щуря отвыкшие от солнца глаза, он неуверенно шагал за стражником.

Сухой ветер развевал поднятые их ногами клубы желтой пыли.

Он споткнулся и удерживая равновесие как бы вновь обрел слух. Он услышал близкий гул многотысячной толпы. Прикрыв глаза ладонью, он увидел, что склоны ущелья, к которому его вели, скрыты морем голов канейских солдат. Он бессильно выругался и снова споткнулся.

Потом увидел других: Луция, Плебо и остальных, чьих имен так и не узнал. Они даже не поприветствовали друг друга. Зачем?

Стены ущелья становились все выше, полоска неба над головой все уже и каждый теперь видел, что приготовили для них канейцы. Они подходили к рядам кирпичных стен, занимавших все дно ущелья.

Желтый цвет стен мало чем отличался от цвета грунта, все было сухое, бесплодное и унылое.

Слышался рев канейских солдат, в пленников бросили несколько камней. Но жест стоящего на скальной полке человека заставил толпу умолкнуть и наглядно показал Артемиду, как велика власть Остерона. В душной тишине они подошли к кирпичному лабиринту. У первой стены лежало оружие: копья, щиты, мечи. У оружия стоял офицер со шрамом на щеке.