Олег Котенко - Божественная игра

Этого утра мир ждал целых пять лет. Как когда-то — самого знаменательного события в истории человечества. На сегодня был назначен запуск первого межзвездного линкора класса «1». Это было лучшее судно на Земле, лучше него просто не существовало. Оставалось надеяться, что валвари тоже пока не придумали чего-нибудь более совершенного. Сверкающая громадина на взлетном поле. Линкор опирался на ажурные стальные башни, каждая из них была подобная архаичной Эйфелевой. От одного вида корабля захватывало дух… Что уж говорить об огневой мощи. Вот команда пилотов, которые поведут этот первый в своем роде памятник человеческой мысли. Сколько гордости в их лицах!.. Конечно, их имена вскоре будет знать каждый ребенок, их внесут в учебники, не одну тысячу раз повторят по телевидению.

Мы все смотрели на них, на корабль, и пилоты казались богами в оранжевых комбинезонах… Им казались. Мне претило обожание в любой форме. Взревели двигатели, повалил серебристый дым, заволок панораму, но сам корпус линкора остался на виду — гора над туманом. Через несколько секунд он, сочетающий в себе функции ракеты-носителя и самого корабля, устремится к небесам… Рев нарастал, становился все громче и вот — ударила в уши звуковая волна, взбурлило пламя… Казалось абсолютно невозможным, что вот такая громадина в принципе может подняться… Разошлись опорные башни, а затем и вовсе оплыли на бетон, расплавленные огнем дюз. Настоящее чудо! Подобное зрелище может довести до сумасшествия. Мы наблюдаем за стартом через множество защитных экранов и на большом расстоянии от космодрома, а представить только, как это выглядит вблизи!.. Тревожно запищал рентгенометр-брелок в кармане. Хорошо, что между нами и кораблем защита, и та не может противостоять радиации. Рядом с космодромом выгорает все, земля превращается в пепел, она уже не земля, а прах. Огненная стрела в небе, все выше и дальше. Когда судно выйдет из атмосферы, большая его часть, носитель, отделиться и либо сгорит в атмосфере, либо так и будет кружить на орбите. Все… А в Академии сегодня экзамены. Выпускные экзамены. И я, как честно проучившийся все шесть курсов, вскоре получу удостоверение пилота класса «А». Если, конечно, не провалю экзамен…

Всеобщий, всеохватывающий мандраж — у нас, у шестого курса, сегодня один из самых ответственных экзаменов в жизни. Сегодня решается наша судьба — либо класть в нагрудный карман серебристую карточку со своей фотографией, либо идти куда-нибудь в шахты. Тактика. Этого экзамена я не боюсь — с преподавателем мы в хороших отношениях, все шесть лет я усердно показывал, что хочу учить тактику ибо это «наиважнейший из предметов». Все проходит гладко, несколько вопросов, несколько заданий на логическое мышление и — пятьдесят баллов. Теория навигации… Преподаватель — бывший пилот, правда, класса «В», однорукий старик с седыми короткими волосами. Билет, как назло, тринадцатый. Знание карт… карты мы знаем. Именно этот экзамен вызывал у меня наибольшие опасения. Но раз все нормально, значит уже можно радоваться. Остальные три круга Ада я прохожу без всяких проблем, хотя и не забираю на каждом экзамене по «полтиннику». Всегда есть, к чему прикопаться, а так как пилот, тем более такого класса, должность ответственная, поблажек нам никаких.

Уже в конце дня, уставший до чертиков, я выхожу из здания Академии, сопровождаемый завистливыми взглядами тех, кто не сдал, и иду в родное общежитие. Только потом, позже приходит облегчение, я начинаю понимать, что все уже, отбарабанил… А вечером, естественно, праздничный фуршет! Есть такая старая поговорка: «Если у тебя депрессия, иди к студентам после сессии». Празднование успешного окончания наших шестилетних мук в стенах Академии затмило все прежние представления о торжествах… И все же немного грустно. Что ни говори, а наши задания — это все чепуха. Ведь мы теперь военные, пилоты наивысшей квалификации. И ждут нас задания боевые…

Академия обязывалась трудоустроить всех своих студентов, у которых хватило мозгов и терпения окончить хорошо или даже отлично. Я окончил отлично, и мне дали только один день на отдых. Через день надлежало идти в местный призывной пункт, показывать бумагу, выписанную деканом и… От одного, последнего, сеанса нейропрограммирования я все-таки отвильнул. Естественно, благодаря двусмысленным отношениям с доктором Фаммер, которую я с ее полного согласия именовал просто — Хелен. И правильно сделал. Многие, кто вроде бы нормально перенесли курс промывки мозгов, ломались именно на последнем сеансе. Что-то в нем было не так. То ли испытывали они на прочность курсантские нервы, то ли еще что… Неважно.