Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся. Звёздная сага

Елена ещё раз обвела взглядом химотсек. Двухчасовая готовность предписывала проверить закреплённые служебное и личное помещения и занять место согласно распорядку. В служебном помещении, закреплённом за космонавтом-разведчиком первого класса, химиком-планетологом Еленой Коцюбой – корабельной экспресс-лаборатории, – проверять было нечего. Всё проверено-перепроверено три дня назад, в орбитальном доке. Место космонавта-разведчика согласно распорядку – в стасис-капсуле, обязанности на время Манёвра – спать сладким сном (или не сладким, это уж кому как на роду написано). Так что на ближайшие полтора часа Елена была свободна и собиралась отправиться в «личное помещение», – в каюту под номером пять, вторую от края в левом крыле жилой палубы. И заняться полным, абсолютным бездельем. Этот гиперпереход будет девятнадцатым в её жизни – обыденность. Конечно, первые два можно не считать, первые два – это ещё в академии. Или наоборот, именно их и стоило считать? Потому что их Елена провела осмысленно, в отличие от всех последующих, когда она путешествовала к звёздам и обратно чурбачком с заторможенными чуть ли не в ноль процессами жизнедеятельности. Дурных снов в стасис-капсуле ей не снилось ни разу, но всё равно, Елена не отказалась бы вновь испытать подзабытые за пять лет ощущения гиперперехода, жуткие и сладостные одновременно. Да только навигатором «Колумба», а значит, полновластным хозяином на время Манёвра, был господин Буланов, и этим всё сказывалось. Педант и зануда, Буланов жизнь сверял по уставам и должностным инструкциям. И раз членам экипажа, не занятым Манёвром, предписано находиться в стасис-капсулах – во избежание! – значит, там они и будут находиться.

Елена собиралась выйти из лаборатории, когда дверь за спиной, тихо зашелестев, растворилась. Кого там принесло? Она обернулась, удивлённо приподняла брови. Стёпка? В дверном проёме, радостно лыбясь, стоял бортинженер.

– Тебе чего? – спросила.

– Да вот зашёл узнать, помощь не требуется?

Он сделал шаг вперёд, позволяя двери захлопнуться. Высокий голубоглазый блондин, Маслов прямо таки лучился уверенностью в своей неотразимости. Даже едва заметная родинка на мочке его левого уха, казалось, самодовольно пыжилась: «погляди на меня – я тоже самая красивая, самая обаятельная и привлекательная».

Елена в который раз подивилась, насколько разношёрстный экипаж у них подобрался. Ничуть не странно, что разбегаются кто куда, как только турникет космовокзала остаётся за спиной. Наоборот, удивительно, как психологическая служба космофлота на такую «разношёрстность» сквозь пальцы смотрит. Всё из-за командира, он на особом счету и у руководства, и у психологов. Непонятно как, но Круминь умудрялся на время экспедиции превращать их в команду, и неплохую команду, в общем-то. Да, команда хорошая, профессиональная, слаженная, но каждый по отдельности…

Навигатор Буланов – человек не то, что в футляре, в трёх футлярах вместе взятых. Пять лет вместе летают, и за всё это время Елена от него десятка слов не слышала, которые бы работы не касались. А жадина, – не приведи господи, над каждым рублём трясётся. В общем, принеприятнейший тип. Но профессионал, этого не отнять.

Стёпка Маслов – полная противоположность навигатору. Нет, профессионал он хороший, спорить с этим трудно. Но в остальном он тоже «профессионал». О таких говорят: «в каждую задницу без масла влезет». В любой компании этот красавчик мгновенно оказывался в центре внимания. И затмевал её, Елену Коцюбу, своим… Называть эту черту характера обаянием ей не хотелось, предпочитала употреблять слово «наглость». Елена иногда злилась на бортинженера, но Стёпка был таким пронырой, что и рассердиться по настоящему на него не получалось.

Пилот Медведева в чём-то такая же. Тоже умеет ко всем подмазаться, к любому в душу влезет. Только у неё это по-другому выходит, незаметно и ненавязчиво. Всегда в сторонке, всегда исподтишка действует. А иногда такое выдаст, что задумаешься: всё ли у пилота с головой в порядке?

Хотя, Вероника, к примеру, в нормальности Медведевой не сомневалась, слушала её сентенции, чуть ли рот не раскрывала. Но Вероника не показатель. Она и сама… нет, подругой Пристинская была замечательной, но сами посудите – сначала человек заканчивает Академию Космофлота, однако вместо того, чтобы работать по специальности, выскакивает замуж за первого встречного, рожает ребёнка. Ладно, любовь-морковь, то-сё, каждому своё, как говорится. Но не проходит трёх лет, – и всё побоку! С мужем разошлась, дочку – бабушке с дедушкой на воспитание, сама – фьють! – в косморазведку. А ведь это ей нафик не нужно, каждый же видит. Скучать начинает по своему Мышонку, стоит кораблю из орбитального дока выйти. Нормальная, да?