Лев Куклин - Год лошади (Сборник рассказов)

Одышливый инспектор что-то не то коротко буркнул, не то недоверчиво хохотнул и покрутил шеей, словно форменный воротничок, темный от пота, душил его.

— Какие захватывающие перспективы! — загорелся самый молодой. Да, что ни говорите, а по всему чувствовалось, что он недавно окончил колледж…

— Конечно… — согласился комиссар. — Физика Времени — неисчерпаемый своеобразный детектив Вечности… Кто спорит? Вам, конечно, сразу мерещатся погони по крутым петлям Времени, перестрелка из пересекающихся Пространств, захват преступников на межпланетных космических базах в глубинах Вселенной… Вы насмотрелись фантастических фильмов, мой друг! В действительности же происходят парадоксы, весьма огорчительные для наших заскорузлых полицейских умов! Теперь кражи совершаются в одном времени, а расследование вести приходится совсем в другом; краденое перемещается в параллельных мирах и реализация его происходит во временах и пространствах, о которых мы не имеем даже самого смутного представления; наконец, сами преступники отсиживаются после совершения ограбления где-нибудь в пятом измерении, в отелях будущего. Какие уж тут, к синим чертям в задницу, могут быть следы?! — вдруг взорвался комиссар криминальной полиции, и на сотрудников следственной бригады сразу повеяло страстью и азартом его грозной молодости. — Причем тут наша дохлая дактилоскопия? Нам с нашей примитивной техникой до грабителей просто не добраться! И как бы в подтверждение его слов, подошел с рапортом последний сотрудник из технического отдела. По молодости лет он тоже никак не желал смириться с очевидным поражением.

— Воздух в норме… — доложил он. — И масс-спектрографы ни на что не реагируют. Такое впечатление, что во всем объеме здания ни одной лишней подозрительной молекулы! В общем — никаких следов! Ни малейших!

— Надо бы сказать определеннее, — поправил его комиссар, — никаких следов материальных тел в нашем времени… Я же объяснял вам: все это — неумолимые законы физики… Следы, разумеется, проявятся. Но… нас с вами может уже и не быть на этом свете!

— Но преступление совершено сейчас! — нервно завопил сотрудник технического отдела.

— А я уверен в обратном… — покачал головой комиссар, внимательно наблюдая, как его собеседник пытается прикурить сигарету от зажигалки.

— Вот видите, — негромко сказал он, — и у вас кончилось топливо. Сотрудник с отвращением взглянул на неработающую зажигалку и торопливо сунул ее в карман.

— Не переживайте, — утешил его комиссар. — Нам всем не по зубам это дело…

— Такое ощущение, что меня взяли за горло и душат… — пожаловался фотограф, который так и не сделал ни одного дельного снимка. — И при том — костлявые, но невидимые руки.

— Ты считаешь, что преступники — призраки? Невидимки?

— Не увлекайтесь. Они вполне реальны и осязаемы, как физические тела. Но — в других измерениях времени и пространства. Насколько я смог уловить суть, стены подобного здания, — комиссар обвел взглядом гулкий и пустой вестибюль Музея, — в энном измерении с разверткой по вектору времени могут быть запросто вывернуты наизнанку…

— Значит, и охранная сигнализация, сработавшая в настоящем, — с готовностью умного студента подхватил недавний выпускник колледжа, — в силу замедления течения времени подаст свои сигналы на пульт только в далеком будущем… Представляю себе, какой переполох подымется вдруг в этом пустом здании!

Но никто из следственной бригады не поддержал шутку.

— Что же делать? — туго ворочая языком, спросил одышливый инспектор.

— Ничего… — бросил комиссар, направляясь к выходу. — Мы бессильны. Будущее — в руках преступных корпораций.

Несколько мгновений комиссар опять постоял, следя, как закатные краски играют на белых стенах Музея и как тени пальмовых листьев в косых лучах солнца перемещаются по мраморным плоскостям здания, после чего опустился на сиденье бесшумно подъехавшей машины. Шофер включил было «мигалку».

— Зачем? — поморщился шеф. — Нам некуда торопиться. И это yжe совершенно бесполезно… Потом внезапно опустил стекло и поманил пальцем молодого следователя.

— Думаю, что не за горами то время… вот именно… время, — грустно повторил он, — когда в умах человечества произойдет полная психологическая перестройка. Сменятся моральные категории и соответственно им — законы…

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что преступники, поскольку их — большинство, будут считаться нормальными членами общества, а вот честный человек — преступником.