Мария Буркова - Середина Земли. Иркутские были

Они прошли через какие-то неизвестные двери, где практически не было сотрудников отеля, куда-то ещё шли по лестницам – внимательно разглядывать, что и как, желания не было, да ещё мешали чёртовы воспоминания о юности, как назло, самые те, которые хотелось похоронить надолго. Если что, мозг потом автоматически подскажет, куда идти, но сейчас сознание пролистывало все эти картины перед глазами, не останавливаясь ни на одной из них. Муторное ожидание наконец прервалось тихим щелчком закрывшейся двери люкса. К удовольствию гостя, окно выходило на воду, и в приоткрытую створку попадали отблески лунного ночного любопытства, едва прикрываемые светлой плотной шторой, а тихие бра не разливали лишний свет.

Оценив краем глаза, куда попал – сам он не позволял себе роскошь такого уровня, Пашка по-быстрому избавился от пиджака и галстука, а затем поспешил продолжить то, что с успехом начал под луной. Не встретив никакой уже причины медлить, ускорился, повалившись в обнимку с женщиной на огромную кровать с балдахином – как нарочно, в его вкусе, как и весь стиль интерьера на такой случай… Никакой заминки или досадной мелочи, что бывают нередко в подобных ситуациях, не случилось. Всё шло хоть и быстро и почти молча, но слаженно, спокойно и даже в целом ласково. Он аккуратно и быстро раздел её, не тронув колье – наука бывшей жены была всегда очень кстати, и заставляла всех дам приходить в трепет и восторг от слаженной чёткости его движений при этом. Алое бельё на уже загорелом смоляным местным загаром теле даже в подсветке белого жемчужного света от бра выглядело на редкость пьяняще – интересно, она загорала, прикрыв лицо, стало быть? – и Пашка распалился на всю катушку, уже не пытаясь сдерживать себя ни на полкарата, осыпая жадными ласками безупречное тело, явно привыкшее к походам в тренажёрный зал.

Да так, что после пришлось совершать значительное усилие, чтобы отвлечься ради того, чтоб раздеться самому – должно быть, голова кружилась очень сильно от того, что успел по дороге насмотреться на рыжий Арктур, звёзды с красноватым оттенком нельзя наблюдать в женском обществе, сразу все дремучие желания затопляют мозг. Как сейчас, когда интуиция подсказывала, что он попал на редкость в спокойную и комфортную обстановку на несколько часов, и можно отвязаться полностью, не опасаясь напугать ночную подружку. Однако подозрение, что его сейчас сильно побаиваются, хоть и позволяют всё, не исчезло даже тогда, когда Пашка решил развеять это впечатление, притормозив, чтобы, освободив волосы красавицы от заколок, уложить их волнами на ключицы и всласть полюбоваться на них. Жаль, придётся ещё чуток подождать… – Света, значит, – глухим от желания голосом проронил Пашка. – Да никакая ты не Света вовсе, ты натуральная Анжелика из книжки с такими-то глазами и волосами получаешься… Похоже, помогло – глазки заметно потеплели, улыбается с каким-то детским восторгом. Это хорошо, отпускать её прочь после всего в намерения вовсе не входило – а то вполне могло быть, с этим выражением напуганного котёнка, станется ещё вскочить потом и убежать без всяких объяснений.

Во времена студенчества на это было часто плевать и даже весело, без воплей «Пашка, ты зверь, давай ещё!» часто бывало и скучно, но сейчас этот сценарий совсем не устраивал. Вырос уже, что ли? Видимо. Куда это она с таким ужасом смотрит? Ах, идиот, надо было ведь бра приглушить, забыл, что она глазеть начнёт жадно, такая-то газеля пугливая… Но было не до того, а сейчас уже поздно – интересно, чего она испугалась больше, шрамов в виде правильных крестов на груди или нательника над ними, из школьной медали отлитого? Первого, точно. Ну, это даже приятно тогда…

– Чего боимся? – сверкнув весёлой улыбкой хищника, томно проворчал Пашка, постепенно смыкая объятия всё крепче. – Или у Анжелики парень не со шрамами разве был, а?

– Это когда случилось? – потрясённым шёпотом пробормотала женщина. – Неужели тогда, в школе ещё? Пашка постарался фыркнуть как можно беззаботнее, чувствуя, что румянец настойчиво запросился на щёки – такой искренней реакции его украшения не вызывали ещё ни разу… – Да, это так, – глухо проронил он, удивляясь про себя тому, как щекотно стало под кадыком от этих слов.

– Вас больше месяца не было, Паша, я так испугалась, – ну, точно, та самая бледная стрекоза с букетом, что смотрела снизу вверх, дрожа от неизвестно чего… – Вы же в больницу попали, верно?

Пашка с сожалением понял, что контроль над собой утерян – обнаружив, что мерзко хохочет, запрокинув голову вверх…