Геннадий Александровский - Остаться человеком (сборник)

Пришлось рассказать о своем восхождении. Слушает он внимательно и серьезно. А на лице читается целая гамма чувств. Тут и восхищение мной, и укор, и радость встречи, и грусть. Но я чертовски устала. Поэтому извинилась и пошла приводить себя в порядок. Озар был опечален, но ничего не сказал. Ему очень хотелось провести этот вечер со мной. Мне – тоже. Напоследок он сообщил, что черная точка остается в том же состоянии. Интересно: надолго ли? Ладно, последнее предложение – и гашу свет. Будет ли завтрашний день повторением сегодняшнего? Спокойной ночи!

18.05.20…

Кошмарный день! Сплошные волнения! У меня дрожат пальцы, хочется порвать дневник и забросить его куда подальше. Но с утра я была благоразумной и тихой. Ничто не предвещало последующих драматических событий. Как обычно, Верон командовал. Ассистенты включали и выключали свои установки. Озар был хмур и молчалив. Уж не из-за вчерашнего ли вечера? Но я уловила в его синих глазах холод нежности и теплоту надежд. Я старалась быть с ним приветливой, но не фамильярной. Я закрылась в свою скорлупу одиночества и только наблюдала из-под нее, как другой человек накапливал в себе невысказанные заряды любви. Мне льстила эта игра с огнем. Мне нравилось дразнить Озара, раздувая в его душе пламя и тут же гася его.

Все началось в первом часу. Верон заметил изменения в поведении черной точки. Он закрутился в кресле, тыкал в приборы толстыми пальцами и фыркал. Но я не заметила никаких изменений на экране. Точка по-прежнему торчала почти в центре картинки и не вызывала беспокойства. Но датчики уже уловили что-то, и люди зашевелились. По их восклицаниям я поняла, что точка начала «таять». Я спросила у Озара:

– По какому сценарию?

Он осторожно, точно жалея меня, ответил:

– Ничего не понятно.

Это значит, что точка стала испаряться рывками, неравномерно. На одном мониторе я увидела диаграмму процесса: кривая то вскакивала вверх, то падала вниз, то тянулась горизонтальной прямой.

– Она взорвется? – испуганно прошептала я.

– Пока неизвестно. Для окончательного вывода не хватает информации.

Наступило тягостное молчание. Верон прогудел:

– Попробуем снять избыток энергии. Это должно стабилизировать объект.

Я не поняла, что он имел в виду, но догадалась, что он хочет направить таяние точки в безопасное русло. Изображение на большом экране загустело, подернулось белесоватой дымкой, но точка оставалась неизменной.

– Бесполезно, – растерянно произнес один из помощников.

Верон согласился:

– Черт возьми, нам чего-то не хватает.

Вместе с напряженной тишиной в меня грубо и зримо вошло беспокойство. Не столько за себя, сколько за результаты опыта. Озар придвинулся к Верону и стал что-то доказывать вполголоса. Тот качал седой головой и не соглашался. В неверном свете мониторов и большого экрана лица ученых напоминали ритуальные маски негритянских племен. На миг почудилось, что не было долгого и мучительного прогресса, будто история застряла где-то в пещерном веке, а цивилизация – только сон, приснившийся жрецу неандертальского племени после сытного ужина. Я расслышала слова Озара:

– Не надо прерывать. Давайте понаблюдаем. А вдруг…

А Верон возразил:

– Рискованно. Внутри возникло какое-то поле… Вихри притяжения… Континуум… Стрела времени… Измерения…

О чем они спорят? К кому не подступиться? Какое поле? Обстановка между тем все накалялась. Точку на экране заволокло белым облаком, в котором вспыхивали яркие точечные искорки. И вдруг точка беззвучно вспыхнула миллионами молний. Я ослепла и с головы до ног покрылась противным липким потом.

Верон раздраженно, но настойчиво приказал всем покинуть лабораторию и пройти в убежище здесь же в горе. И добавил:

– Объявляю тревогу на станции.

Озар очутился рядом и торопливо заговорил:

– Остались считанные минуты. Мощность взрыва неопределенна. Расчеты дают противоположные результаты. Но лучше быть от греха подальше. Идите…

– А ты? – спросила я и поняла, что впервые обратилась к нему на «ты».

– Профессор оставляет только меня. Есть один шанс.

– А если – нет?

– Шанс всегда есть. Помните: вечерний город, голубые улицы, фонтан, тесные вагончики фуникулера? Как прекрасно все это! Как давно и прекрасно! Помните…

Он почти насильно извлек меня из кресла и чуть ли не силком погнал к выходу. Я хотела крикнуть о чем-то, но язык прилип к гортани, и я издала только хрипящие звуки. Вот когда мне стало страшно по-настоящему.