Геннадий Александровский - Остаться человеком (сборник)

Окна и двери коттеджа просят: «войди». Но они же закрываются, когда я внутри. У них есть цель. А у меня? Даже у реки есть цель – не пропускать на противоположный берег. То есть вектор дозволенных перемещений очерчен достаточно чётко. Но кем? И зачем? А второе «я» проснулось и стало стыдить за малодушие и слабоволие. Оно подсказывало, что в доме таится опасность. Она замаскирована уютом и страшна последствиями. Оно убеждало немедленно покинуть долину и вернуться в город.

Я присел на бугорок и начал взвешивать свои мысли. Солнце пригревало. От мокрых джинсов и рубашки валил пар. Вот одно «я» говорит: «забирай жену и немедленно возвращайся в город. Там за горами твоя настоящая жизнь и ответы на все вопросы. Депрессия преодолевается только в борьбе». Зато другое «я» иезуитски утешало: «стоит ли забивать голову всякими пустяками? В конце концов, что важнее творческого процесса? Ты же сам хотел сюда. Никто насильно не тащил. Ну, не работаешь, так отдыхай. Опять же для этого здесь идеальное место. Долина «Чудо» – твоя мечта».

– А, чтоб вас! – разозлился я на обоих. Это было похоже на отступление после разгрома. И даже не отступление, а побег с поля боя. В доме заиграла обволакивающая мелодия. Я дрогнул и почти вбежал в подъезд.

Меня встретила женщина моложе меня, одетая в простое ситцевое платье в голубой горошек. Редкость по нашим временам. Как описать её внешность? Невысокая, с гимнастической выправкой, белокурые с желтизной волосы, короткая причёска. Пожалуй, красивое узкое лицо с восточными миндалевидными глазами. Карие зрачки и почти чёрные ресницы. Не лицо, а сборник контрастов.

– Я приехала, а тебя нет. Ты гулял?

– Да, с утра пораньше. Знакомился с местностью.

– Тут чудесно, правда?

– Пожалуй, буркнул я.

– Ты собираешься работать сегодня?

– А разве не ты уговаривала меня отдохнуть здесь?

– Я думала. Но ты весь мокрый. Что-нибудь случилось? Ты упал в воду?

– Ничего особенного.

Потом мы сидели за кухонным столом, ели что-то, приготовленное кухонным автоматом. Жена что-то спрашивала. Я был углублен в себя и отмалчивался.

– Отдохни и начинай работу, – настаивала жена.

Я отмахнулся. После обеда мы поднялись на второй этаж и вышли на открытую веранду. И я спросил:

– Тебе не кажется всё это странным?

– Что именно, дорогой?

– Всё это. Коттедж, долина, река…

– О чем ты говоришь? Ты в порядке?

– Мне бы хотелось вернуться домой.

Я ушёл в кабинет. Настойчивость жены раздражала. Я сел в топологическое кресло и тупо уставился на экран включенного ноутбука, как будто хотел найти в нём нужные мне ответы. И тут на меня нашло. Я схватил диктофон и запустил его в компьютер. Он легко соскользнул со стола и шмякнулся об пол. Я вскочил. Блуждающим взором оглядел полки с книгами и принялся раскидывать их во все стороны. Жена вбежала, недоумевая.

– Ловушка! – крикнул ей. – Это ловушка! С нами что-то происходит. Со мной, с тобой. С миром. Мы попали в ловушку.

– Прошу тебя: успокойся, – уговаривала она. – Просто у тебя не в порядке нервы. Нельзя так волноваться.

Она взяла мою левую руку, и я почувствовал неожиданную железную хватку её пальцев. Но она никогда не обладала такой силой. Мне ли этого не знать. Я вырвался. Она хотела догнать меня, но запнулась о разбросанные на полу книги, не удержалась и упала, ударившись головой об угол стола. До меня стала доходить вся нелепость и трагичность сцены. Я нагнулся, чтобы привести её в порядок. Но она не дышала. И тут я увидел… Голова её была пробита. Но крови не было. Под волосами зияла трещина. А в ней… Я в ужасе бросился бежать куда глаза глядят. Внутри её голова была нашпигована микроэлектронной мешаниной.

– Робот! – дико закричал я и попытался выскочить на улицу. Но дверь не выпустила меня. Тогда я нашёл какую-то железку и запустил её в окно. Железка пробила защитный экран, и я мгновенно последовал за ней апробированным приёмом. Позади знакомо зазвенело, но я уже бежал через розарий. Кубарем скатился по лугу к реке. Она была так же прозрачна и худа, как утром. Не останавливаясь, с разбега побежал по камням переката. И опередил её. Река бесилась уже за моей спиной, но достала меня холодным душем.

Эта победа меня вдохновила. Я стал карабкаться по крутому склону, заросшему частым молодым ельничком. Скоро начался настоящий хвойный лес. Стало сумрачно. Запахло прелой хвоей. День поворачивал на вечер.

Куда я стремился? Почему я не стал искать дорогу, по которой мы с представителем приехали сюда? Почему сразу рванулся на тот берег, где нет никаких дорог? Инстинктивно я чувствовал, что путь мой лежит через лес и горы. Там по шоссе едут машины. Там город. Там цивилизация. Там люди. Просто я был сейчас одержим идеей побега.