Михаил Анчаров - Сода-солнце. Повести

- Я выйду за тебя замуж, - говорит девочка. - Ты подожди.

- Хорошо, я подожду, - говорит Бетховен. - И тогда этот кто-то сказал… слушай, - и начинается совсем другая, бетховенская музыка. - Он сказал:

«Это несправедливо!» Да, он сказал так. Слышишь? Это он говорит… Но он был бедный, и над ним посмеялись - слышишь? Но он сказал: «Я не боюсь вас и буду биться с вами до самой моей смерти…» И тогда все враги поднялись на него, и стала темная ночь, когда начался бой… И их было много. А он был один… Вот видишь, это ночь… - говорит Бетховен, не замечая глаз девочки, распахнутых тревогой.

Идет музыка, и будто по дороге провозят пушки, окна звенят и хриплая команда вдалеке.

- И вот его окружили, и он почти погиб, - говорит Бетховен.

- Не надо!.. Не хочу! - кричит Анна.

- Не хочешь? Да, ты права. Это возмутительно. Все на одного.

- Не хочу так! Я боюсь,

- Не бойся. Сейчас я сам вмешаюсь в эту истерию. Сейчас я за него заступлюсь. Сейчас… Сейчас… Сейчас я на них такое напущу… - возбужденно говорит он. - Слушан, давай на них напустим солнце… Ага… Ты слышишь, они от этого слова вздрогнули… Эй, слышите, вы?! Солнце! - кричит Бетховен и берет светлые стремительные аккорды.

- Ага! - злорадно кричит он. - Трясутся!

- Трясутся! - гневно кричит девочка Анна. - Еще! Еще!

- Сейчас! Сейчас мы им покажем! - отвечает Бетховен.

- Бегут! Бегут! Слышишь: бегут! Все бегут! - кричит Анна.

- Нет, не все. Здесь с краю притаились еще, слышишь? С ними надо покончить.

- Пускай! Мы их потом! Сначала тех!

- Да, ты права, - быстро и удивленно говорит он. - Сначала тех прогнать. Ты права! Вперед!

Вперед!

- Нет, не с того конца! Отсюда забегай! - кричит девочка, показывая на басы.

- Ты говоришь, отсюда? - спрашивает Бетховен

и быстро целует ее в лоб.

- Скорей! Теперь только скорей! Ага, бегут!

Бегут!

Анна рыдает от счастья.

- Что?! Что?! О, моя девочка! - вытаращив голубые свои неистовые глаза, говорит господин Людвиг.

Анна кидается ему на шею.

- Мы победили, и кто-то жив!

- Жив! Жив! Теперь трубы, Анна… Теперь барабаны! - кричит господин Людвиг. - Ура, мы победили… Теперь победа, Анна!..

Господин Людвиг подскакивает и выбегает в дверь.

- Не уходите! Не уходите! - кричит девочка Анна и кидается к отцу, который стоит с трясущимися губами.

- Пусть он придет! Пусть он придет! - кричит девочка Анна, хватая отца за полы старого фрака.

Но господин Людвиг не слышит, как зовет его девочка Анна. Он идет по лужам, и свежий ветер гонит облака по небу и развевает его волосы цвета соли с перцем. Он приходит домой и пишет на стенке, ломая грифель:

«Жизнь есть трагедия! Ура!»

- Операция «Золотой век» не вышла… Все отменяется, - бормотал приезжий, бредя по дороге. - Может быть, они не поняли насчет нежности? - бормотал он. - Может быть, они подумали, что нежность - это слюнтяйство? Может быть, надо было сослаться на авторитеты, например, на великого режиссера Довженко, который говорил, что нежность - это высшее образование сердца?… Нет, суслики… - бормотал он. - Нежность-это не всепрощающая «любве», это не слюнтяйство… нежность - это прежде всего мужество, если хотите знать… И он грозил кому-то кулаком, а кому неизвестно. Он шел по дороге и бормотал всякую чушь, застрявшую у него в мозгу с незапамятных времен, весь мусор, который прилип к нему на стойбищах или пристал во время кочевий.

Уже начинало светать, и он уже довольно далеко ушел от города, от Прошлого переулка, и все мечтал встретить хотя бы умную лошадь, так дружески протянувшую ему переднее копыто, хотел встретить хотя бы знакомого муравья, который, наверно, с рассветом снова поползет по буграм и ухабам мраморного памятника придорожной Венере. Впереди зафырчала машина. Приезжий поднял руку и вышел на дорогу. Машина остановилась. Шофера в ней не было.

- Если ты до сих пор ехала без шофера, видимо, ты и дальше сможешь так? - спросил приезжий.

Машина молчала. Он шагнул к ней. Дверца отворилась.

- Порядок, - сказал приезжий и уселся на переднее сиденье.

Дверца захлопнулась. Машина стояла на месте. Наверное, она дожидалась команды.

- Я не знаю, куда ехать, - сказал приезжий. - Понятно?… Главное, увези меня отсюда… Трогай.

Машина рванулась с места и развернулась, потом еще развернулась и стала делать виражи и восьмерки. Шоссе поскакало, как сумасшедшая стрелка на часах.