Алексей Кондратенко: Катрина: Число начала

Микроволновка звякнула, оповещая о том, что гамбургер готов, а я посмотрел себе через плечо, думая, что это зашел Тим. Бармен хозяйственно взял тарелку с гамбургером полотенцем и поставил передо мной.

– И чашку кофе, пожалуйста. « Самого дорогого» , – добавил я со злой иронией обращенной ко всему миру, что больше не существовал для меня. – « Если есть ».

Бармен засмеялся и начал готовить кофе.

– Дорогого нет, но на вкус это не повлияет. У меня отличный кофе.

Я откусил гамбургер и почувствовал, насколько сильно проголодался. Через минуту бармен поставил рядом со мной чашку приятно пахнущего дымящегося кофе и покинул барную стойку. Его подозвали парни, обсуждавшие футбольный матч. Скорее всего, чтобы заказать еще несколько литров пива и пачку чипсов.

Проглотил последний кусок и протолкнул его глотком кофе. Есть больше не хотелось и оставалось теперь лишь вернуться к коньяку. Я жестом подозвал к себе бармена. Он подошел почти сразу.

– Так и не появился твой друг?

– Слушай, заканчивай.

– Повторить?

– Да. Коньяк. Тебе ведь хочется заработать денег, верно?

В бар снова проник шум дождя.

– Я всегда не против заработать, просто тебя уже несет. Сколько бы ты ни выпил, лучше не будет. Это заблуждение, что выпивка заглушает негативные эмоции. Она их прячет, но они остаются.

– Все верно, – услышал я за своей спиной знакомый баритон.

Я обернулся. За мной стоял Тим в промокшем пиджаке и смотрел на меня с нескрываемым сожалением.

– Тим!

– Сколько уже выпил? – он сел рядом и мельком посмотрел мне в лицо, пытаясь найти там ответ на свой вопрос.

– Не считал.

– Шесть рюмок, – услужливо сообщил бармен.

– Да, – протянул я, задержав на том гневный взгляд, – пять или шесть.

– Может даже семь, – снова вклинился бармен.

– О-о-о! – воскликнул Тим. – Все, Марк! Пойдем.

– Я не помню седьмой, – поспешил заявить я.

– Ну, все! Допились, – усмехнулся Тим. – Марк, ты не умеешь пить, заканчивай с этим. Я знаю, что Марина была для тебя всем, – он снова посмотрел на меня с горечью. Видя, что я хочу что-то сказать, он поспешил продолжить. – И знаю, что она останется для тебя всем, – видя, что я еще хочу перебить его, он добавил: – Я не призываю тебя перестать оплакивать ее. Это твое право. Она была чудесным человеком. Оплакивай, но не так! – он указал на рюмку. – Она бы не хотела такого горя.

– Еще бы она не хотела такого горя! – резко огрызнулся я. – Ведь горе-то по причине ее смерти! Сегодня ее закопали!

Бармен, поняв, что наш с Тимом разговор носит слишком личный характер, деликатно удалился, сделав вид, что у него есть работа в другом конце стойки.

– И не говори о том, чего бы она хотела, Тим! Потому что единственно важное, чего бы она хотела, это жить, дышать, быть сейчас рядом, а не лежать в тесной дубовой коробке в холодной мокрой земле.

– Марк, пойдем, хватит ныть. Посмотри на себя, – одной рукой он взял меня за плечо, а другой указал на отражение в зеркале бара. Там отражался тот, с кем я избегал встретиться взглядом всякий раз, как смотрел в отражение бара. Молодой человек с лицом, когда-то давно казавшимся мне приятным и заметно потускневшим в последние дни. С зелеными глазами и каштановыми волосами, которые сейчас лезли в глаза, спадая на лицо. В расстегнутой болотного цвета куртке с небрежно развалившемся на плечах капюшоном, купленной в супермаркете. Под ней виднелась белая футболка, я носил ее, не снимая, не помню сколько, возможно, когда-то футболка была белее. Отвратительный, изможденный взгляд моего усталого двойника в зеркале вызывал раздражение. Тошно смотреть.

Тим похлопал меня по плечу:

– Не этого парня полюбила Марина. Поднимайся, и перестань болтать всякую чушь. Поднимайся! Сколько ты уже здесь сидишь?

Я спрыгнул с табурета и одернул футболку и куртку, расправил плечи.

– Ровно столько, сколько ты добирался сюда.

– Да я только чудом нашел этот чертов бар.

Бармен одарил его в ответ хмурым взглядом.

Я посмотрел на красотку брюнетку, которая по-прежнему сидела спиной ко мне, глядя в темноту за окном, и, наверное, решала в уме какие-нибудь интриги на работе, потягивая свое дорогое вино.

– Пойдем, тебе нужно выбраться в мир, – Тим махнул рукой, чтобы я следовал за ним к выходу.

– Там нет мира, Тим. Того мира, что ты думаешь, я больше не увижу, – тихо, себе под нос проговорил я. – Там лишь новый темный мир. Луна упала на Землю, и осталась лишь пустота. Там лишь пустота.