Борис Мызников - Райский C.A.D.

Хортон с шумом затянулся, потушил окурок и продолжил:

– Я не говорил тебе, но я всегда работал в «Проекте L» и никогда его не покидал. И теперь настало время, когда мы оказались впереди всей планеты. Хотя, возможно, мы же ее и погубим.

Хортон вспомнил времена, когда заголовки газет пестрели словами «бессмертие», «компьютерная раса», «телепортация». Казалось, это было так давно, а всего-то пролетело несколько лет. Вся тема была сознательно уведена в тень, и о ней благополучно забыли, как, например, забыли о теме освоения космического пространства. О тех же полетах на Луну. И никто не знает, каким боком потом что выльется. Ведь никто даже предположить не мог, что 25 миллиардов долларов, потраченные на шесть высадок на Луну, окупятся только с помощью тефлоновых покрытий на сковородках – единственно полезным результатом всей этой кутерьмы. А уж предполагать, что выйдет из «Проекта L» можно сколько угодно. Но только знать наверняка нельзя.

Профессор нее знал точно, зачем он делает эту запись. Поможет ли она ему? Поможет ли она кому-то другому? Не зря ли он вовлекает в эту опасную игру еще и Анжелу – единственного человека, которому он может доверять? Они с Анжелой расстались уже более десяти лет назад, прожив вместе довольно счастливо двадцать пять лет. Дети уже стали совсем взрослыми, у каждого их них была своя жизнь. А он в свое время между работой и семьей выбрал работу. И теперь он был одиноким жалким стариком, не смотря на то, что он уважаемый профессор, руководитель одного из самых амбициозных проектов века. Как человек он был никому не нужен. И из миллионов людей, живущих на Земле, единственный, кто питал к нему хоть какие-то крохи жалости – это была как раз Анжела. И имеет ли он право теперь, после того, что она для него сделала подвергать ее риску? Наверное, правильный ответ – нет. Но что такое правильно, а что нет? Кто бы мог сказать? А если проект выйдет из-под контроля? И кому-то придется искать концы, чтобы хоть что-то предпринять для совершения правильного действия.

По своему опыту Хортон знал, что для того, чтобы справиться с проблемой, необходимо знать о том, как она появилась. И только тогда можно что-то сделать. Выход всегда там же, где вход. И именно поэтому профессор сейчас пытался расставить все по полкам для воображаемого человека, кто будет прослушивать эту запись. Кому Анжела сочтет нужным продемонстрировать ее. А может быть все напрасно? И зря он перестраховывается.

– Профессор Хортон! – раздался голос из вне, обрушившийся на дверь кабинета Хортона вместе с мощными ударами кулаков.

– Да, Ричард! – Хортон выключил диктофон, убрал его в ящик стола и пошел открывать дверь. – Что случилось? К чему такой шум?

– В системе произошли изменения, профессор! Вам срочно нужно подойти. Я даже поставил программу на паузу, – В дверях стоял невысокий белобрысый молодой человек, который весь суетился, переминался с ноги на ногу, вытаскивал руки из карманов халата и убирал их обратно. Он был так взволнован, что и не пытался скрыть свое волнение.

– Что? На паузу? Ты что, идиот? – Хортон пулей выскочил из своего кабинета, громко хлопнув дверью, и побежал по коридору. Он был похож на Маленького Мука, который в своих сапогах-скороходах спешил в Главный зал.

– Я понимаю, что кулаками махать много проще, чем внедриться в суть такой науки, как скажем, квантовая механика или теория относительности Эйнштейна. Немногие ученые на самом деле там разбираются прекрасно, как хотят показать. Вот взять атом любого вещества. Это крошечные электроны, вращающиеся вокруг ядра, как планеты вокруг солнца. А теперь сложите вместе вот такие вот «мини солнечные системы». И эту вот пустоту мы называем твердым телом! Вот если рассмотреть эту вот стену в супермикроскоп, то увидим, что там вообще ничего нет! Пустота! Так почему же мы не можем пройти сквозь нее? Вопрос к вам, на который вы мне ответите позже. Или, если вам угодно, вот вам альтернативное задание: научиться летать. Ведь мы же опираемся на пустоту, когда стоим на полу, и не падаем. Точно так же можно опираться на воздух, он такой же плотный или такой же пустой. Так что если почувствуете себя слишком умными, то можете попробовать полетать.

Учитель Аркадий шагал по рядам небольшого класса, заложив руки за спину и запрокинув голову. Его седые волосы были немного всклокочены, а рот скалился, как будто ему было больно. Глаза Учителя смотрели сквозь толстые очки куда-то внутрь атомного ядра. Часто казалось, что он разговаривает сам с собой, но как ни странно всегда все прекрасно слышал. Дойдя до конца комнаты, он повернулся и продолжил: