Александр Левин - Время взаймы

В голове ухает.

– Вас кормили?

– Я сейчас… сейчас…

Чувствую, что переполнился мочевой пузырь, и, словно хорошо подшофе, с нелепой осторожностью плетусь за угол.

– Антон, подождите!

– Я сейчас. Мне нужно.

Такое было однажды: передозировка памятью. Критически много архивов распаковано за короткий промежуток времени. Я опираюсь рукой о холодную шершавую стену и тут вдруг ясно вспоминаю две вещи.

– Антон, где… – голос обрывается на полуслове.

Первое – ее зовут Лана. Непонятно, откуда я это взял и что мне это может дать.

Второе воспоминание не информация, а образ. Высокий и худой мальчик лет тринадцати протягивает мне руку, как будто собираясь помочь встать. Не знаю, кто он, но похож на ангела или хиппи. Закончить мысль я не успеваю – по голове сзади ударило чем-то тяжелым, стало дико больно, но прошло меньше секунды, и сознание наконец выключилось.

Просыпаюсь от холода. Мне плохо, как с похмелья, бьет крупная непрекращающаяся дрожь. Стены давят. То есть я не вижу никаких стен, здесь темно, но точно знаю, что они есть. Пространство темноты ограничено. Хочу что-нибудь сказать – не получается. Горло слиплось, ссохлось, глаза слезятся. Пробую пошевелиться и понимаю, что руки и ноги крепко связаны, а рот заклеен. От пола, на котором я скрючился, несет пещерным холодом.

Помню, как стало плохо, еще помню, что, оглянувшись, увидел темную фигуру, приближающуюся к Лане сзади, но соображал плохо и потому не придал этому значения. Где я, что произошло?

На то, чтобы произвести звук, – это нельзя было назвать ни стоном, ни хрипом, – понадобилось невероятное количество времени.

– Эй…

Так тихо, что никто не услышит, даже если здесь есть какие-то люди. А еще через миллиард лет густую тьму разрезала полоса рыжего света. Дверь. Кто-то вошел.

– Эй…

Кто-то, тяжело дыша, со свистом, будто из-за бронхита, подошел ко мне вплотную и нос тут же забил резкий неприятный запах. А затем меня куда-то поволокли, как баранью тушу.

Для Фридмана город, подпоясанный сложной сетью железных дорог, вскипал сложными каскадами окаменевшей пены. Бесконечные башенки, связанные узкими мостами или системой лифтов, двигающихся под удивительными углами, были точно наполовину сгоревшие свечи с жирными потеками воска.

Нет, подумал он – сталактиты. Будто маленькие человечки из сказок вырубили во черве древней пещеры странное и притягательное чудо цивилизации.

Спроси кто, и Антон не смог бы рассказать, что конкретно видит вокруг города, то есть за его границами, да и сами границы он бы с уверенностью не обозначил. Огромные бутафорские нейронные связи среди пульсирующего всеми оттенками желтого и фиолетового цветов пространства.

Или нет – корабли, большие и неповоротливые, словно киты в космосе. Или…

– Добрый день.

Голос вырвал из галлюцинаций. Антон повернулся туда и сюда, ища его источник, и только спустя несколько долгих секунд нашел низенького человека в оранжевой хламиде со скинутым на плечи капюшоном.

– Здравствуйте.

В груди выросла ледяная игла.

Они похожи на нас. Немного ниже ростом, чуть более хрупкие на вид, с непропорционально большими глазами… Но это ведь только то, что мы видим, что привыкли видеть.

Каждый видит здесь что-то свое.

Когда-то давно, когда первых регулировщиков перестали считать сумасшедшими, мир «вдруг» понял, что бессознательное влияет на нашу жизнь вовсе не в переносном смысле. От психологического состояния отдельного человека: хреновое утро, слишком горячий кофе – до принятия решений на государственном уровне: проклятая стена Трампа.

Тогда мы приняли народ верхнего мира как гуру, как учителей, которые смогут объяснить нам то, чего мы не понимаем, но с тех пор много всего произошло. Уж очень иллюзорен стал выбор в мире, который, не спрашивая твоего разрешения, постоянно корректируют тебе во благо . Антон не верил эльфам. А что более странно: никогда случайных гостей не встречали монахи, обычно это была работа постоянных.

– Добро пожаловать, Антон!

Монах попытался улыбнуться.

– Нам не удалось найти ваш доступ в верхний мир. Скажите, вы знаете, на каком этапе произошла ошибка?

Действительно, на каком? Фридман почувствовал, как его прошиб холодный пот. Непрошеные гости в голове: бесконечная толпа людей в черном, похожая на гигантскую очередь.

Они хотят своего бога. Хотят верить в то, что нечто, пока не доступное пониманию человека – такие маленькие штуки, по которым можно услышать голос родных за сотни тысяч километров! – есть не что иное, как высшая сила, у которой необходимо выпрашивать прощение. Антон не против, пусть просят, но только не путая вопросы «как» все работает и «почему». А они не понимают разницы.