Александр Левин - Время взаймы

– Фридман! – командует высокий черноволосый мужчина, который пообещал, что скоро меня заберут в более уютную камеру с белыми стенами.

– На выход!

Ужасно пересохло в горле. Приводят в кабинет здешнего начальника. Про таких говорят «широкая кость», то есть его нельзя с чистой совестью назвать толстым, он большой, как какой-нибудь скандинавский бог на пенсии. За столом напротив него – милая тоненькая девушка с каштановыми волосами. У нее большие глаза (скорее серые, чем карие) и родинка на левой стороне шеи. И серьга в ухе – маленькая синяя птичка, вроде колибри.

– Здравствуйте, – говорю.

Я видел ее раньше.

– Климов, – велит начальник, – свободен.

– Так точно, Цезарь Геннадьевич! – гавкает в ответ мой провожатый и неслышно исчезает за дверью.

– Садись.

Непонятно, команда или просьба, но я сажусь. Начальник делает девушке знак помолчать, невесело улыбается и смотрит на меня.

– Имя, фамилия, год рождения.

– Антон Фридман.

Слышу собственный голос будто со стороны или из-за толстого стекла. Как будто и говорит кто-то другой.

– Тысяча девятьсот… шесь… девяносто первого года рождения.

Выходит ужасно глупая ситуация.

– А где же твой близнец-то? – усмехается начальник. – Неужто успели поменяться местами, и он тебе, ну, не знаю, документы через дырку в стене передал? Телепортация, телекинез? Документы?

– Не давите на моего подопечного, – вступается девушка.

– Я требую опрашивать его по существу вопроса.

Тут у меня в голове щелкает какой-то тумблер, который в последние двое суток держался из последних сил, и она, голова то есть, начинает неприятно гудеть.

– Знаете… – пытаюсь зачем-то оглянуться на дверь. Не получается.

– Я прибыл сюда из будущего, понимаете, примерно из шестьдесят восьмого года. Две тысячи шестьдесят восьмого.

– Даже так?

Опять непонятно, что именно выразила улыбка начальника.

– Ага, так точно, и Антон из вашего времени – это действительно другой человек. И я его правда не смог найти, просто думал, что кое-какие технологии будущего еще работают и я смогу запрограммировать ваше сознание таким образом, чтобы вы считали, что я говорю правду насчет близнеца. Насчет чего угодно.

– Антон, – вздыхает девушка.

Я тоже тяжело выпускаю воздух из легких. Сердце бьется так быстро, что грудь ходит ходуном.

– Как видите, – девушка пыталась казаться сильнее, хотя невооруженным взглядом видно, что она вся сжалась, бледна и напугана.

– Я шучу, извините, – сказал я.

– Что?

Прошибает пот, в глазах темнеет. Что… Такое чувство, что приближается нечто… Что-то огромное и страшное. Яркое и злое.

– Антон, что с вами? Вы… – бросила злой взгляд на хозяина кабинета. – Антон, как вы себя чувствуете? Я немедленно… сейчас же его забираю отсюда, вам ясно! И буду подавать жалобу! Вы…

– Я потерял ключи от своей квартиры. Я… Просто так получилось, что…

– Ни слова больше!

Девушка подлетает ко мне, и я чувствую легкий запах цветов. У нее неожиданно сильные руки.

– Вы находитесь под моей защитой. – Обернулась, вы держала паузу.

– А вам, Цезарь Геннадьевич, я порекомендовала бы обратиться в церебральную комиссию. Я подписываю все, что нужно, и забираю своего подопечного прямо сейчас. Вам ясно? Понятно вам?

Еще: в кабинете страшно жарко. Вспотели и начальник, и девушка. (Я смотрю вниз и вижу капли пота на ее острой ключице). Из этой истории нужно было выбираться как можно скорее, думаю я, прочищаю горло и… смотрю на начальника. Хочу сказать что-то умное, как-то разом все исправить, но ничего не могу придумать. Просто смотрю, внимательно, насколько хватает сил, как будто вдруг различаю в его лице какие-то смутно знакомые черты.

– Свободны, – сказал он. – Под подписку о невыезде. Подаешь на восстановление документов – раз, проходишь реабилитацию и приходишь отметиться со всеми справками. Сколько длится ваша реабилитация?

Это он девушке.

– От двух месяцев, но, возможно…

– Через два месяца.

Взглянул на календарь на столе, задумался. Строго посмотрел на меня.

– Пятнадцатого. Здесь, у меня. Уяснил?

Я хотел ответить, но вышло только неопределенно помахать головой.

Сознание функционировало из последних сил.

– Антон, вы можете идти?

Девушка говорит, и оказывается, что мы уже на улице, причем довольно далеко от участка. Завядшая аллея, холодный ветер. Но ведь только что, только что было жарко…

– Да, мне просто…

– Вы принимали наркотики, Антон? Скажите, вы принимали наркотики?