Эдгар Крейс - Любовь и Вера. Вспомнить Бога

– Что здесь происходит?! – с порога кухни закричала мать девочки. – Ты чем кормишь ребёнка, старый дурак?!

– Пшённой кашей, с деревни, – машинально ответил Савелий.

– Ты что, с ума сошёл! Не знаешь, что городские дети не могут есть натуральные продукты! Меня бы спросил, прежде чем давать ребёнку свою гадость! – продолжала кричать Саша и подхватив девочку, стала расстёгивать верхнюю пуговку платья. Что расселся, окно скорей открывай!

Савелий мгновенно подскочил со стула и бросился к окну, открыл его настежь и виновато посмотрел на свою дочь. Неожиданность, с которой его собственной внучке стало плохо от самых обыкновенных, естественных продуктов выбила его из колеи, и сделала совершенно беспомощным.

– Скорее принеси из коридора мою сумку! У меня там всегда с собой есть капсулы от аллергии! – крикнула дочь.

Дед убежал в коридор и вскоре вернулся с сумкой и протянул её дочери. Саша одной рукой держала на коленях ребенка, а другой, стала лихорадочно копаться по объёмным отделениям сумки. Дурная привычка сваливать в неё все вещи в одну кучу: не давала быстро найти, так необходимое сейчас дочке лекарство. Саша от волнения покрылась красными пятнами. Она нервно перевернула сумку на стол и стала её отчаянно трясти. Вещи с грохотом посыпались наружу, часть из них не удержалась на столешнице и немного попрыгав по ней, попадали на пол. Слёзы от беспомощности стали наворачиваться на глаза Саши, и от этого она теперь не могла разглядеть капсулы от аллергии. Савелий, наконец-то, пришёл в себя и увидел хворь внучки во всей её неприглядной красоте. Болезнь, подобно ядовитой змее, опутала хрупкое тельце девочки и вгрызалась в самое её сердце, готовясь выпустить в него свой яд. Савелий физически ощутил, как болезнь покосилась на него и прошипела: «Не трожь! Моя добыча!».

– Дай мне внучку, – резко и твёрдо произнёс Савелий.

– Лучше посмотри ещё капсулы, они, наверное, закатились под стол, – оторвав взгляд от лица дочери, неуверенно ответила Саша.

– Дай мне ребёнка! Ты теряешь время! Скоро ей никто уже не сможет помочь! – решительно повторил свою просьбу Савелий, протягивая к внучке худые, жилистые руки.

Саша, растерянно поглядела на отца и, не говоря ни слова, передала ему девочку. Старик резким движением сбросил посуду с едой со стола на пол, осторожно взял внучку на руки, положил её на стол – и внимательно посмотрел на ребёнка. Глаза девочки подкатились и стали видны только одни белки, пульс становилось нитевидным, а дыхание прерывистым; явственно ощущалось, что вот—вот этот последний признак жизни замрёт. Маленькое, хрупкое тельце девочки, лежащее на большом, белом столе, казалось, что уменьшалось в своих размерах. Савелий поднял глаза к потолку, поклонился чему-то ему одному только ведомому, и направил обе ладони на уходящего из жизни ребёнка.

Саша с ужасом глядела на разворачивающиеся на её глазах действо. Сознание инстинктивно отказывалось воспринимать реальность происходящего, хотелось кричать от беспомощности, но горло железными кольцами сжимал страх потерять единственную дочь. Она посмотрела на отца, и ей, почему-то, показалось, что её тщедушный, маленький старик стал ежесекундно расти и увеличиваться в размерах. Саше показалось, что ещё немного – и Савелий своим могучим ростом с лёгкостью разорвет их малогабаритную кухню на части. Достигнув потолка, старик выдохнул воздух. и его ладони начали светиться, интенсивность света быстро нарастала – и наконец яркая вспышка осветила всю кухню, ударив нестерпимым сетом по глазам матери Машеньки. Саша инстинктивно зажмурилась и прикрыла ладонями глаза. Когда она отвела от лица руки и открыла глаза, Савелий, всё такой же маленький и сухонький, суетился около, лежащей на столе внучки. Старик старался приподнять ей голову и что-то ласково нашёптывал на ушко. Маша лежала с широко открытыми глаза и мягким, любящим взглядом смотрела на деда и улыбалась, а он не мог оторвать глаз от внучки и всё время осторожно гладил её по пушистым, белым волосам. Саша тряхнула головой, отгоняя жуткое наваждение. «Померещится же такое! Совсем вымоталась я на своей работе, нервы уже ни к чёрту не годятся!», – подумала Саша.

– Ну вот, теперь всё плохое уже позади, – выпрямившись тихо произнёс Савелий.

– Слава, богу, пронесло – вовремя окно открыли! – громко выдохнув воздух, произнесла мать девочки. – Ещё бы немного и задохнулся бы ребёнок. И всё из—за тебя, старой бестолочи! Сидел бы в своей деревне – нам бы только легче было!