Эдгар Крейс - Любовь и Вера. Вспомнить Бога

– Хорошо, как скажешь, только ты не видишь, что делает синтетическая пища Машенькой, – еле слышно ответил Савелий, опускаясь на старую, потрёпанную табуретку.

Не известно сколько он на пару с Феликсом так просидел на кухне, но только вывел его из задумчивости вкрадчивый голос внучки:

– Деда, давай Феликса поколмим и пойдём иглать, мне одной осень скусно, – жалобно произнесла Маша.

Недолго думая, малышка залезла в шкаф, достала колбасу, отрезала кусочек и бросила Феликсу. Пёс заинтересовался, приподнял мордочку, понюхал колбасу и… разочарованно отвернулся.

– Не хосет? – удивлённо спросила девочка.

– Нет, это он вашу синтетику не ест! – ответил дед и полез в свою сумку.

– А сто ты ему будесь давать? – заинтересованно спросила Маша.

– Копчёное мясо. Его бы в холодильник, – задумчиво произнёс Савелий, – а у вас, их уже не производят: не нужны они теперь вам. Ведь ваши синтетические продукты и без холодильника не портятся, и храните вы их в обыкновенных шкафах. Ладно, некоторое время потерпит моя копчёность и без холодильника. Хорошо, что прокоптил мясо покрепче, да и посолил его неплохо.

– А сто такое холодильник, деда? – подняла на Савелия огромные, голубые глаза Маша.

– Ну, как тебе объяснить. Это такой большой шкаф, но внутри у него очень холодно. Можно даже лёд в нём делать, – ответил Савелий.

– Здолово, вот би мне такой холодильник. Я бы сосулек много—много понаделала, – мечтательно протянула Маша. – Все лебята в насем дволе обзавидовались би и плосили би добавку!

– Дай, вот этот кусочек мяса, Феликсу и пойдём поиграем, покажешь деду, где твои игрушки находятся!

Маша кинула псу кусочек мяса. Феликс налету его поймал и с громким щелчком проглотил – и вновь умоляюще поглядел на девочку.

– Есё хосет кусать! – обрадовалась Маша.

– Ну, дай ему ещё вот этот кусочек и на сегодня с него хватит, – сказал Савелий, и протянул внучке солидный кусок копчёного мяса.

Девочка бросила псу угощение, и он снова с громким чавканьем его проглотил, даже не пережёвывая. Затем вопросительно посмотрел на Машу, перевел взгляд на Савелия и поняв, что на сегодня это всё – снова улёгся на пол, под столом.

Савелий с Машей отправились в детскую комнату, где безраздельно хозяйничала внучка. Наигравшись вдоволь, и не забыв за игрой полечить полуоторванную лапу плюшевому мишке, они отправились спать. Девочка легла на свою кроватку, а Савелий пристроился рядом с внучкой, на тонком матрасе, прямо на полу. Устроившись поудобнее, они принялись рассказывать друг другу разные истории, да так незаметно для себя вскоре и уснули. Караулить их сон остался, сидя на прикроватной тумбочке, большущий медведь, теперь уже, с пришитой на своё место лапой.

– Доблое утло, деда, – протирая заспанные глаза, произнесла внучка, заглядывая на кухню. – Ты сто, уже не спис? А сто ты там такое делаес?

– Доброе утро, внучка. А дед решил тебе кашу сварить. Знаешь, что это такое? – ответил Савелий, размеренно помешивая ароматное варево и одним глазом наблюдая, как у внучки округляются глаза.

– Касу валить? А засем её валить? Она же в колобоске уже готовая в магазине плодаётся. Откдывай колобоску и кусай сколько захосес и совсем её не надо валить, она тогда только сполтится!

– То это ваша каша – городская, синтетическая испортится, если её варить, а у деда самая, что ни на есть настоящая каша. Сам пшено выращивал, зёрнышко к зернышку отбирал. Самое лучшее вам привёз! – объяснил Савелий.

– Как это выласивал? Засем выласивал? Где это, выласивал? Покажес? – загомонила удивлённая Маша.

– Конечно покажу, если только ты ко мне в деревню приедешь, – ответил Савелий, накладывая кашу по тарелкам. – Беги скорее умойся и приходи обратно, сейчас кушать будем.

– Холосо деда, я осень быстло, – сказала Маша и умчалась в ванную, громко шлёпая по полу квартиры босыми ногами.

Пока внучка умывалась, Савелий достал из сумки хлеб и копчености. Нарезал на тарелку ломтиками, заварил из сушёной прошлогодней малины чай, и прибавил к этому – небольшую баночку варенья. Когда внучка вернулась – стол был накрыт необычными яствами, которые источали дивные ароматы на всю квартиру. Взобравшись на свой высокий табурет, Маша взяла ложку, и осторожно зачерпнула немного каши, внимательно поглядела на содержимое ложки и отправила кашу в рот. Огромные голубые внучкины глаза, снова удивленно округлились, а глаза деда наоборот – от удовольствия сощурились и стали узкими-узкими. Девчушка зачерпнула ещё ложку каши и съела, но… тут её лицо стало менять свой оттенок. Розовый цвет детского личика стал понемногу меняться на синюшный. Машенька беспомощно перевела взгляд на деда, открыла рот, но – не смогла произнести ни слова. Горло распухало и сжимало гортань, девочка стала задыхаться. Савелий, увлекшийся процессом кормления внучки, упустил из виду происходящие внутренние изменения в организме ребёнка.