Александр Грог - Время Бригадиров

Эх, а хорошо бы под сосок его! - опять подумал Бригадир, желая свою боль чужой снять.

Серый мозгоклюй неприметный, невзрачненький - именно такой, каким им положено быть. А вот мозгоклюи черные, звались черными не за цвет, не за форму, а за делишки их собственного бессменного начальника. Был он человеком с толстыми губами и глазами навыкате, возможно обязанный цветом кожи тому, что где-то в здешних местах был жестоко облучен, но врал, что из африканеров. Возможно ли, что в самом деле уцелел, унаследовал породу по мужской? Бригадир не верил, что мог уцелеть кто-то природный. Говорили, что когда Метрополии для каких-то нужд понадобился тот отшибок, тех жителей быстренько заразили особой ураганной формой нехотючки, когда даже мысль о трахе вызывает летальный исход. И, как исчезло последнее из их развлечений, население взяло и враз вымерло - должно быть, со скуки.

– Зачем пришел?

– А то не знаешь?

– Сперва на рынок схожу.

– Брось! - отмахнулся Мозгоклюй - Из-за рыночных дел и вызывают.

– Схожу! - заупрямился Смотрящий. - Я бригадир вольный! Понял? Последний вольный бригадир!

– Вот-вот, и я про то же. Грустно, если ни одного не останется из вашей породы. Смотрящий ждать не любит. И поздно на рынок ходить. Там уже побывали…

Доля слабого - остатки. Иногда и их нет.

– Плачь по себе! - сказал Бригадир. - Самое время…

Мозгоклюй открыл рот - завыть, но не успел. Бригадир обманул - вдарил раньше. Как и думал - по мечтам своим. Под левый сосок в междуреберье. Пошевелил там, крутанул, чтобы расширить, одновременно отстранясь, чтобы дымящаяся струя выплеснула на пол…

Посмотрел в глаза, загадывая, чтобы предсмертная правда вышла - на него, на Бригадира. Самое верное в таких случаях гадание.

– От Сафари уйдешь. От глюколова - нет! - выдохнул свое смертное бывший мозгоклюй.

Пожал плечами: два непонятных слова - это перебор. Побросал в наплечный ранец все свое небогатое барахлишко. Первым делом "сонников", которые порядком подросли и уже смотрелись не дохленькими мышатами с множеством хвостов, а плотными круглыми шариками с кулак ребенка…

Выскочил, словно ошпаренный, про Чура забыл, про неоплату комнаты и сданные в стирку носки. До торговых рядов-палаток буквально долетел. Даже не почувствовал, как дорогой Чур прыгнул на ранец и оттуда, скользнув через плечо, забрался за пазуху. Уже ни что не грело - только распаляло…

…Ворвался, откинул покрывало с клетки.

– Где?! - спрашивал, нутром свирепея, держа руку на рукояти, то и дело подтягивал и опускал, громко щелкая ножнами.

– Пришли налоговики, потребовали заплатить за место, потом забрали залог - сказали, побалуются и вернут.

– Говорила? - даже не взъярился, а потемнел только. - Скажи, говорила, что уже не твое, а сторговано?!

– А как же! Первым делом! - старуха суетилась, потому что чувствовала - виновата. - Сказали, что с тебя - кто бы ты не был - не убудет.

Если налоговики по собственному желанию, то где же их теперь искать? Но если (что редко бывает) по верхнему приказу, то в конторке, а ее только штурмом.

Но ее, бывало, едва ли целым городом пытались взять и то не справились…

Не прошлые годы - к Смотрящему теперь не придешь, когда вздумается. Уйдешь, когда позволят, не раньше - дверью не хлопни: мол - пошел ты! Что бы не решил тебе выдать Смотрящий, схаваешь "от и до", и попробуй только мину сделать - заставят то же самое дерьмо хлебать по второму разу. Попал Бригадир под раздачу!

Отсутствующий всегда будет признан виновным, потому, при разборе присутствуй и гавкай за себя громче всех. Новое время - новые песни и танцы. Под рычание вурлака танцы неважнецкие…

Злой человек словно уголь. Если не жжет, то чернит по всякому, тем и счастлив. А тут Ортодокс так распалился, что едва сам себя не пережег. Взялся внушать какой Бригадир нехороший человек и какие за ним нехорошие дела. Бригадир иное бы за похвалу принял бы, если бы тот всякий раз так не поворачивал, что он Метрополии первый враг и всякое, даже случайное, задумывал с дальним прицелом - ей, Метрополии, вреда нанести. И так складно у него получалось, что Бригадир подумал, что живым ему отсюда, пожалуй, и не уйти.

Один из метропольских слушал-слушал. А потом, вдруг, стал заливисто хохотать.

– Вот, спасибо! Вот отрекомендовал! Прямо производи его в сами небесные!

Бригадир про "небесных" не понял, да и никто, должно быть, кроме Смотрящего не понял, потому как тот нахмурился и вурлаком на Бригадира взглянул - должно быть, подумал, что тот его подсиживает.