Александр Грог - Время Бригадиров

Бригадир по сторонам поглядывал даже больше, чем на бойцов. Примерялся - сколько у кого приятелей, и что намерены делать, если пойдет, по их понятиям, не так чисто.

Спорщики начали разоблачаться. Остальные считать шрамы, и на их основании, биться об заклад, вырисовывая в рассуждениях свою собственную теорию - хорошо это, что шрамов много или, напротив, - плохо.

Бригадиру тощий больше нравился. Не потому, что любил чистых лицом, а тот вдобавок лицом спокоен. У круглого лицо в крапинках ожогов. Глаз поддергивается, все еще навзводе, а такое для поединка нехорошо. Тут полагается остыть. Физиономия попорчена кислотным грибом. Понятно, что не грибной человек - одежа не та, но в партиях хаживал. Вряд ли следопытом, - подумал Бригадир, - скорее из рядовых сопровождал.

Круглый снял надкожницу.

– Под болотную жевалку попал! - сказал-выдохнул кто-то.

У Бригадир не так давно тоже один из Кось под болотную жевалку попал, но не выбрался. Значит, этот круглый очень живучий, и уже стал сомневаться на кого ставить.

Тощий скинул нательное, и опять все ахнули. Пятнистый, что болотная многоножница в период случки. Значит, прошел испытание ядом для доказательства своей правоты.

Обещалось интересное. Два редких штучных человека должны сойтись, а останется один. Обеднеет мир или легче ему станет?

Когда дело забывчиво, тело заплывчиво. Вертись, крутись, кувыркайся, иначе пропадешь не за грибную понюшку. По этим не скажешь, чтобы дело забывали. У круглого, сразу видно, в руках и ногах силы больше. Взрывной. Тощий мутноватый, но видно, что относится к себе с бережением. Сосредоточен.

Круглый, с порченым лицом и телом, размял полуприсядуху. По манере можно было определить - нахватался у боевых лягух. То прыгал, то перекатывался ртутным шариком, в неожиданные моменты выплевывая руки и ноги.

Тощий тоже не удивил. Качнул тело оттяжными бросками в стороны со стандартным перебрасыванием ножа. Поняли, вряд ли освоил больше, чем два-три приема - да и были они, сразу видно, как и у круглого - чужими, купленными за деньги. Но еще заметили, что правая рука плохо работает, словно бережет ее. Дальше стоял ровно, разминал кисть руки, мял локоть, ревниво поглядывая на сложенное оружие и одежду - не утащил бы кто. Значит, одиночка.

Бригадир поставил на него по этой причине (не любил тех, кто кучкуется), а еще и потому, что разглядел у него повыше бедра характерную метку. После "доброй пиявы" живым остаться? Не поддаться на тот морок, который она со слюной в кровь впрыскивает, разжижает, когда сосет? Силен характером. Не так прост, как кажется. Вполне может быть, что играет неуклюжесть.

Судник ввалился, уже пьяненький, с ходу определил, что места маловато, даже если сдвигать все столы, на красивое не хватит. Потому как "широкую распальцовку" нельзя и "высоких попрыгунчиков" нельзя - потолок мешает. А единственное, что годиться для решения спора: "короткая пристяжная" Но, опять же, разница роста и веса. Ну, не будешь же рисовать на большем меньший силуэт, да засчитывать только те тычки ножом, которые попадают внутрь линии? Потому "короткая пристяжная" должна быть темной - ее в этом сезоне еще ни разу не делали. Надо бы размочить.

Связали поединщиков с собой. Кисть к кисти, на короткие (в локоть) ремни, чтобы оказались напротив. Левую кисть к чужой правой, правую - к левой. Тщательно завязали глаза. В правые руки разом ножи вложили - скомандовали начинать.

Теперь должны были хитро крутиться - полосовать или втыкать. По ремням, по натяжке чуять движение и пытаться угадать - куда. Обычно крутятся по кругу, бегая от ножа, доказывая, что смерть приходит с левой стороны, с той самой, на которую сплевываешь - от Черного Почтальона. Личный хранитель смотрит поверх правого плеча, к его шепоту надо уметь прислушиваться. Видно, круглый не внял собственному хранителю. Да и кричал ли тот, успел заметить?

Ахнули только один раз - когда тощий (с завязанными-то глазами) рискованно перебросил нож с правой руки в левую, а во второй раз ахнуть не успели. Никто не сообразил, как это он умудрился руку вынуть из локтевого сустава (что резиновой стала на всю свою длину), но уже развернулся хитро - через спину, закрутился на собственную руку, пошел с круглым в обнимку - то, чего каждый стремился бы избежать и ударил ножом за себя. Да так удачно воткнул, что круглый тут же замер и глазами помутнел. Не пикнул, смертного слова, как принято, не сказал, а только плюнул кусочком от прокушенного языка.