Андрей Быстров - Кардинал интернета

Корин слегка повернул голову, и в поле зрения попал "Кадиллак". Скорсезе прошивал холл очередями насквозь, не замечая в слепой ярости, что пули попадают и в его машину. Корин еще успел подумать о том, что в горячке Скорсезе может пристрелить сообщника, и тут очередь впилась в бензобак. Сверкнула ослепительная вспышка, и "Кадиллак" стал эпицентром огненного шара. Тот, кто прятался за машиной, объятый пламенем, с пронзительным воплем вскочил, но не пробежал и двух шагов, рухнул и покатился по земле, оставляя за собой горящий след. Вопль стих. Ветер принес запах паленого мяса.

Стрельба прекратилась - ошеломленные, Скорсезе и О`Халлоран пытались осмыслить происшедшее. Корин ринулся вверх по лестнице, увлекая за собой Стефанию. О`Халлоран выстрелил и промахнулся на целый метр. Вслед за Скорсезе он ворвался в разгромленный холл.

Пули прошивали дверь проходной комнаты второго этажа, куда отступили Корин и Стефи. Одна из них оцарапала Корину плечо. Стефания выпустила длинную очередь наугад. Ее автомат щелкнул и умолк, он был пуст. Она в сердцах швырнула оружие на пол.

- Дальше! - заорал я.

Дальше был только третий этаж, кабинет, где лежал труп наемника. Оттуда Корин лишь дважды выстрелил по лестнице, и его автомат тоже опустел. Корин рванул из кармана "Смит и Вессон", и в это мгновение в кабинет вломился огромный, ревущий как бык О`Халлоран. Корин успел только втолкнуть Стефи в комнатку-сейф, а вот достать револьвер уже не успел. Он замер, глядя в черный зев пистолета О`Халлорана. В глазах бывшего актера явственно читался смертный приговор, и это не было лицедейством. Ствол пистолета уперся в горло Корина. Тот попятился к окну вдоль стеллажей, но это ничего не могло изменить для него. Может быть, он просто инстинктивно уводил О`Халлорана подальше от Стефи... Но ни у нее, ни у него не было шансов. О`Халлоран теснил Корина до тех пор, пока не прижал спиной к стене возле окна.

- Попрощайся с мамой, детка, - прорычал он. Палец его напрягся на спусковом крючке. - Ты умрешь легко, но сука будет подыхать долго...

Внезапно он вздрогнул. Что-то изменилось в его лице, словно он неожиданно увидел привидение за окном. Он медленно опустил руку с пистолетом и тяжеловесно повернулся.

- Стефания, - пробормотал он и свалился к ее ногам. Из-под его левой лопатки торчала рукоять финки, украшенная свастикой. Удар был нанесен сильно и прямо в сердце. О`Халлоран был мертв.

Стефи пристально посмотрела на труп бывшего актера, сощурив глаза.

- Считай это разводом, - сказала она.

Корин вытащил револьвер и выглянул за дверь. Скорсезе не было видно.

- Отсюда ни шагу, - предупредил Корин Стефанию, сунул ей в руку пистолет О`Халлорана и стал осторожно спускаться по лестнице. Профессора не было и на втором этаже. Не иначе, как этот хитрый дьявол подстроил ловушку, но какую и где?

- Не двигаться, - прозвучал бархатный баритон за спиной Корина. Бросьте оружие.

Корин бросил "Смит и Вессон" на ковер и обернулся с поднятыми руками, стараясь не делать резких движений. Скорсезе, похожий на взъерошенного хищного грифа, стоял в проеме потайной двери с автоматом в правой руке.

- Сядьте, - приказал он.

Корин опустился на стул. Скорсезе держался метрах в двух, его автомат был наготове, и Корин ничего не мог поделать.

- Скверная операция, профессор, - небрежно заметил он.

- Вы так считаете? - брови Скорсезе поползли вверх.

- Конечно, - Корин пожал плечами. - Плохо, непрофессионально. Для человека с вашим опытом вы наделали непростительно много ошибок, и в результате потеряли двух своих людей. Мы были заперты здесь, профессор. Вам ничего не стоило вызвать подкрепление, держа внешнюю территорию под контролем. Вместо этого вы ворвались сюда и затеяли идиотскую стрельбу. Вы неврастеник, Скорсезе. Вы просто ненормальны. Вам самое место в сумасшедшем доме.

Лицо профессора багровело, руки начинали трястись. В любую секунду он мог нажать на спуск, только чтобы не слышать слов Корина.

- Я это понял сразу, когда увидел ваши оборонительные рубежи, спокойно продолжал Корин. - Вы страдаете манией преследования, отягощенной манией величия. Вам кажется, что вы Бог, Скорсезе, и когда что-то грозит лишить вас этого заблуждения, вы теряете голову и не считаетесь ни с чем, лишь бы вернуть самому себе чувство превосходства. Но это чувство лжет вам. Вы сами себе лжете и в глубине души знаете это. Превосходства не существует. Вы заурядны, Скорсезе. Вы проиграли, и мне даже не жаль, что вам придется умереть. Обернитесь.