Сергей Щеглов - Восход на Аиде

Но нужно было спешить. Петров нажал на кнопку, и все стало ясно личный трансфер, редкая штука по нынешним временам, - он оказался в приемной космодрома, но теперь уже во всеоружии. Петров был чуть не в себе после всего пережитого, но действовал быстро и четко, можно было даже сказать - профессионально, будь он по профессии десантник, а не диалогик. Включил шлем, просканировал все помещения по интровиду, нашел недавних знакомых, выбрал ближайшего - Патрика. Включил трансфер - и оказался рядом с ним, в огромном грузовом отсеке, среди гор контейнеров и застывших до поры погрузчиков. Патрик оглянулся испуганно; в руках у него тоже был какой-то аппарат.

Аппарат! - отозвалось в мозгу. Тело распласталось в прыжке. Рывок. Патрик покачнулся, а Петров, недоумевая, что же он делает, перекувыркнулся и поднялся на ноги с бесформенной голубой штуковиной в руках.

- Ты что?! - воскликнул Патрик, безмерно удивленный. - Отдай немедленно!

- Простите, но сначала вы объясните, что это такое! - с достоинством ответил Петров, выпрямляясь. Патрик скрипнул зубами и начал молча приближаться.

Потом замер, словно прислушиваясь.

Прислушался и Петров. Телепатический гул, сильный, как в идеальном волноводе; кто-то торопил, спрашивал, что случилось, пятый сектор напоминал - дело за тобой, Патрик. Очень ярко прозвучал ответ - сейчас! и в тот же миг аппарат рванулся из рук, Петров не удержался и упал на металлический пол отсека.

Тотчас мир изменился.

Петров никогда еще не попадал в дрязг. Что это такое, он знал по спискам феноменов. Тело не слушается; даже глаза бегают по сторонам независимо друг от друга; все вокруг, естественно, двоится и расплывется; первым описавший феномен Христов привел аналогию "как после двойного крепкого".

Сейчас мир просто стал другим - совсем другим. Он остался четким, Петров даже смог встать. Патрик бежал куда-то, оставаясь на месте. Появилась странная ясность в голове. Предметы вокруг высветились, став необычайно контрастными, но вокруг них замелькали странные призраки. Петров присмотрелся - и понял, что произошло.

Давешний дух сказал бы, что смешались слои времени.

Произошел метахроноклазм, сказал бы хронотехник.

Нить времени свилась в клубок, заметил бы поэт.

- Черт знает что! - воскликнул Петров. То ли в прошлом, то ли в будущем. В глаза бил весь свет ламп с двенадцати дня до примерно восьми вечера. Неподвижные предметы незыблемо каменели в вихре окруживших их теней прошедших мимо за день людей и погрузчиков. Но сознание удивительно однообразно реагирует на необычное - все это показалось Петрову просто сном.

Тем не менее он пошел куда-то - и тут же остановился. Он был там, куда направлялся, оставаясь на месте. Выглядело это так, как будто здешнее окружение поблекло, и сквозь него проступил другой отсек, и как бы сквозь них виднелся еще и коридор.

Чем дольше Петров оставался в одном месте, тем отчетливее вырисовывалось оно в этом коктейле видений и звуков.

Но вот в одной из теней Петров узнал Патрика. Он открывал похожий на сейф кожух автомата регулировки. Происходило это, похоже, на диспетчерском пункте; Петров узнал его по обилию экранов. К Аиде шел звездолет, это тоже было видно, только очень смутно - слишком далеко в будущем. Или в прошлом.

Патрик отделился от автомата, размазавшись куда-то в другое место. Петров двинулся вперед - точнее, сосредоточился на ином окружении. Здесь он чувствовал себя куда лучше, в голове появились мысли. Похоже, далекое будущее.

Это ободрило Петрова. Он побежал, мысленно меняя обстановку, дальше, ориентируясь по слабой траектории теней Патрика. Мир совсем расплылся, слишком много картин лезло в глаза, но стоило Патрику приостановится, как фигура его становилась отчетливо видимой. По сменявшимся картинам Петров понял, где находится - это был жилой ярус космодрома, холл.

Траектория обрывалась впереди, упираясь в темную фигуру. Это, видимо, и был Патрик; он метался взад-вперед, голубой аппарат испускал мерзкое сияние. И этот свет касался других теней, они блекли и проваливались в прошлое.

Но вот Патрик подошел к ясно видимому предмету. Он торчал из стены, незыблемо и спокойно. Мир обтекал его. Петров переместился поближе, протянул руку. Он уже понял, что это такое. Патрик мигнул желто-зеленым сиянием.

Крышка отлетела, рука нащупала рубильник. Древний, надежный, как и сам кожух, он тут же пошел вниз, громко щелкнув. Ускорение ударило, вдавило в пол. Оно покалечило бы Петрова, ударь сразу во всех временах; сейчас же сознание стайкой мальков растеклось по спокойным местам и прекратило работать.