Роберт Бюттнер - Удел сироты

Пигалица стащила Уди с его высокого стула и спрятала его под наш стол.

На мгновение все замерли, кроме какао, льющегося из повалившегося китайского кофейника.

Брамби стоял рядом со мной. Всю переднюю часть его мундира и левую руку покрывала масса омлета. Его правая рука по-прежнему была сжата в кулак. Глаза прикрыты, словно старые семафорные фонари.

– Ё… твою мать! – тихо повторял он снова и снова.

Два испачканных Стюарта подхватили под ручки шестерку Брэйса. Глаза его были закрыты, кровь текла из одной ноздри, а окровавленные губы распухли. Без сомнения корабельный дантист получил нового пациента. Более того, в том, что произошло, не было ничего такого, чего не случается тысячи раз в барах сразу за контрольно-пропускными пунктами военных баз от Форта Беннига [17]до Лунной базы.

– Сержант… – Брэйс наконец поднялся со своего места. Ему пришлось податься вперед всем телом, чтобы прочитать имя на бэйдже Брамби. – Брамби! Что это..?

Кто-то отключил голо. Оркестр замер. Но музыка все еще звучала – шелестел Вивальди.

Брэйс повернулся, ткнул пальцем в сторону оркестра:

– Кто-нибудь может выключить эту проклятую музыку!

Музыка продолжала играть.

Брэйс схватил сахарницу со стола и швырнул ее в полукруглую контрольную панель. Сахарница разлетелась на куски, силуэты музыкантов стали зелеными, а потом исчезли. В каюте воцарилась тишина. Из-за низкого потолка в этом помещении не было никакого эха. Слышно было только прерывистое дыхание. Брамби, Брэйс и остальные повернулись в мою сторону.

Брэйс напрягся. Он тяжело дышал, лицо его стало красным. Одна щека у него была измазана молоком с кукурузными хлопьями. Может он уже представлял, как ему вручают «Пурпурное сердце» [18]. Просто жертва серийного убийцы.

Я закашлялся в кулак, чтобы не расхохотаться.

Тогда Брэйс обрушил свой гнев на меня.

– Уондер, вы думаете в этом есть что-то смешное? Раньше кто-нибудь слышал о дисциплине на корме за девяностой?

Страна пехоты начиналась за переборкой девяносто один.

Я внимательно посмотрел на Брамби.

– Я разберусь со своим сержантом, и оставлю моряка – капитану.

Брэйс посмотрел на Крысюка. Тому помогли оторваться от края стола. Он прижимал салфетку с нижней части лица, с ненавистью уставившись на Брамби. Дышал он через рот, и когда он стал поправлять салфетку, я увидел черную дыру на том месте, где раньше были его передние зубы. Крысюк был трусом с поганым языком, но трусом Брэйса. А Брэйс всегда будет уверен, что его человек прав.

Брэйс еще раз вздохнул, потом нахмурился. Он провел пальцами по щеке, сковыривая кукурузные хлопья.

Кто-то фыркнул.

– Уондер, – Брэйс ткнул дрожащим пальцем в сторону Брамби, – через тридцать минут доставьте его в мою комнату для конференций, – он повернулся на каблуках, а потом бросил через плечо. – И вы тоже. Только сначала очистите мундир.

Через десять минут, ожидая возвращения Брамби из кормовой части корабля в чистой форме, мы с Говардом заглянули ко мне в каюту.

Я потер рукой лицо.

– Я не собираюсь отдавать им Брамби. Ты это знаешь.

– Думаю, он считает точно так же, Джейсон.

– Тварь Брэйс нанесла первый удар. Но за это Брамси простоит в наряде сто миллионов километров.

Говард пожал плечами и развернул новую никотиновую жвачку.

– Если это нужно.

– Нужно. Я ведь командир Брамби.

Свернув пластик жвачки, словно маленькое одеяло, Говард отправил его в рот.

– Капитан корабля во время полета обладает абсолютной властью.

– Чепуха, Говард!

Но это была вовсе не чепуха. На одном из подготовительных курсов я изучал Военный Кодекс в модификации Организации Объединенных наций. И по нему выходило, что Брэйс мог взять под свою юрисдикцию любого на этом корабле, стоило ему только объявить об этом.

– Так или иначе, что ему грозит? Отправят Брамби «пройтись по доске» [19]?

Может и так. Власть капитана так велика, что он может вершить правосудие, если чувствует, что существует угроза кораблю. Номинально, мы до сих пор в состоянии повышенной боевой готовности, так что происшествие можно толковать так: провинившийся все сделал специально, уклоняясь от исполнения воинского долга. А то, что он разбил свои кулаки о чей-нибудь нос, можно даже толковать как дезертирство – опасное преступление… Я тяжело вздохнул и покачал головой.

Глухой стук плоти о металл сообщил, что кто-то хочет войти в мою каюту.

– Бходи, Брамби.