Роман Афанасьев - Между землей и небом

А Светка поняла сразу.

Она вскрикнула, толкнула его в сторону, и пуля, что предназначалась Игорю, ударила ее в грудь. На желтом сарафане расплескался алый цветок. Светка покачнулась, с удивлением глянула на платье и повалилась навзничь, прямо на грязный бетон крыльца.

Он упал на колени, но их руки расстались, как расстаются возлюбленные – медленно, с неохотой. Тогда Игорь закричал. И мир вокруг замер.

Казалось, время остановилось. Он видел все и сразу: и Седова у соседнего подъезда, что целился в него из пистолета, и стайку ребятишек во дворе, у старой карусели, и алое пятно на желтом сарафане. И ее удивленно распахнутые глаза, в которых отражался весь мир.

Игорь хотел, чтобы все стало по-другому. Чтобы Светка улыбнулась и кровавое пятно исчезло с ее груди. Но его волна – тугая и черная, напоминавшая грозовую тучу – лишь грозно урчала над угасающим сиянием, исходящим от девушки. Он – разрушитель. Он не может ничего создать. Только уничтожить.

У него был миг, всего лишь миг, растянутый до века. Игорь чувствовал, как палец Седова шевельнулся на спусковом крючке пистолета. Славик. Безумец, брызжущий светом и тьмой, как продырявленный пакет с водой. Его темная точка давно превратилась в черное покрывало, а все светлое, что было в нем, сжалось в едва заметную кляксу. Он ведь сам говорил: и черное в белом, и белое в черном. Так и вышло. Вышло?

Игорь потянулся к себе и коснулся маленького белого клубка. Он рос. Свечение покидало девушку в желтом сарафане, что лежала у ног Игоря, а его белое пятно становилось все больше и больше. Оно уже сравнялось размерами с черной каплей разрушителя.

Палец Славика нажал на курок. Еще немного, и свинцовая чушка, что сейчас казалась величиной с вагон, ударит в спину. Игорь понял, что у него остался лишь один удар сердца – столько, сколько осталось у Светланы. За это время он мог обратить Славика в прах и его палец так и не нажал бы курок. И еще он мог отдать все свое обретенное тепло Светлане. И пятно исчезло бы с ее груди, ресницы дрогнули, и она бы посмотрела на него снова – с любовью. Но не все сразу. У разрушителя, ставшего чем-то бо́льшим, был выбор. Продолжать уничтожать или сотворить чудо и умереть. Проблема только в выборе – разрушитель может сделать добро, а творец – зло. Так, кажется, говорил Славик, наставляя на него пистолет. Выбор. Всегда есть выбор. Что лучше – отомстить за любовь и жить дальше, находя утешение в том, что месть свершилась, или умереть, зная, что любовь будет жить без тебя? И так и так – любви ему не видать. Жизнь не станет прежней. Но выбор… Выбор есть всегда.

Время пустилось вскачь, рывком возвращаясь к привычной скорости. Ударил громом выстрел, и острая боль пронзила спину Игоря, вошла в грудь, коснулась сердца. Он повалился на бетон, упал рядом со Светланой. И улыбнулся, когда увидел, что кровавое пятно без следа исчезло с желтого сарафана. Он еще успел приподнять голову и увидел Славика, опускавшего пистолет. В глазах того светилось изумление. И страх. А потом пришла темнота.

Когда он открыл глаза, то сразу увидел ее лицо. Загорелое худое лицо, разукрашенное грязными разводами от слез. И темные, почти черные глаза, смотревшие с тревогой. И любовью.

– Игорь, – позвала она. – Игорь!

Он хотел сказать ей, чтобы она не огорчалась, но не смог. Он только поднял руку, коснулся ее щеки и замер. Боли не было. Сердце билось ровно. Сердце.

Игорь вскинулся, сел и схватился за грудь. Попытался достать рукой до лопатки – не смог. Но он уже знал: на спине не осталось и следа от кровавой дыры. Тогда он вскинул голову, взглянул на соседний подъезд, пытаясь найти взглядом темную фигуру с пистолетом в руке, но увидел лишь горстку пепла на ступеньках.

– Игорь, – шепнула Светлана и обняла его.

А он все пытался понять, куда подевались волны. И озеро – весь тот волшебный мир, что недавно открылся ему. Он понял, только заглянув в себя. Темная капля стала равна светлой. И белая точка – черной. Идеальная гармония – и разрушитель, и творец в одном создании, что неспособно замутить вод невидимого озера. Просто человек.

Бортников засмеялся и обнял Светку – бывшего творца. Тоже – бывшую, ведь она использовала свою темную точку, чтобы уничтожить того, кто угрожал ее любви. И ставшую теперь такой же, как он, – обычным человеком.

Потом они поднялись с холодного бетона и взялись за руки – два человека, два мира, что встретились случайно и больше не должны расстаться.