Кир Булычев - Старый год

– Я понимаю, – сказала Люся, – что даже в самом глубоком подвале мы сразу начинаем гражданскую войну... А они, эти фундаменталисты, они прячутся? Их нельзя найти?

– А зачем их находить?

– Вас мало. Я думаю, что императору не нужны враги.

Доктор улыбнулся.

– Ты умница, – сказал он. – С тобой приятно разговаривать. Твой мозг, как необработанный, но чистый камень, отражает связи окружающего мира. Может, потому, что ты остаешься здесь зрительницей. Нас так мало, и всем страшно... Я думаю, что между императором и ветеранами достигнут статус-кво. Только не убеждай меня, что ты знаешь перевод этого выражения.

– Я не знаю, – сказала Люся, – но догадаться нетрудно. Это значит договор или заговор.

– Ты почти права.

– Они меня убьют?

– Они могут убить. А могут и не тронуть. Покушение на тебя состоялось, когда ты была еще никем. Теперь ты императрица и защищена обычаем.

– Разве раньше были императрицы?

– Здесь не принято составлять хроники или вести дневники. Для меня история без времени – черная яма. Для других – тоже. Мы ничего не хотим знать.

– А где я найду Соню Рабинову? – неожиданно спросила Люся.

– Если узнаю – скажу.

– Спасибо.

– Ты куда?

– Я хочу найти Дантеса. Мне нужно заполучить назад мои джинсы и кроссовки. Не ходить же мне вечно в подвенечном платье.

– Это очень красиво.

В дверь кабинета ударили – дверь распахнулась. Там стоял император, крепко подхваченный велосипедистами личной охраны.

– Ты почему от меня скрываешься? – сказал он. – Я же тоскую без тебя.

– Сейчас иду, – сказала Люся.

Она скользнула в узкую щель между его тушей и косяком двери. Император качнулся, стараясь прижать ее, схватить, но она уже стояла за его спиной.

– Я хочу найти Дантеса, – сказала Люся.

– А спать ты не пойдешь? – громко спросил император. – Мне так нравится с тобой спать!

– Обязательно пойду, но мы же только что встали, и теперь моему организму надо оправиться от того, что вы с ним натворили!

Император пожевал губами, соображая, обидели его или сделали комплимент. Наконец он решил обрадоваться.

– Правда, – сказал он, – тебе надо отдохнуть от меня.

– Вы не видели Дантеса? – спросила Люся. – Мне нужно переодеться, и к тому же он обещал выделить мне комнату поблизости от вашей.

– И не мечтай.

– Доктор! – в отчаянии закричала Люся.

Доктор понял и отозвался из глубины медпункта:

– Даме надо иметь свою туалетную комнату. Из соображений гигиены. Даже простолюдины в нашем государстве имеют свои комнаты.

– Ну ладно, ладно, – отмахнулся император. – Дантес на платформе у багажного отделения. Я только что его видел. Там коллекционеры собрались, представляешь, они собирают марки и монеты!

Люсе удалось, подождав, правда, вытащить Дантеса из толпы коллекционеров, и он проводил ее в гардеробную. Потом они долго искали подходящую комнату. Люся капризничала, Дантес сердился, потому что спешил к своим коллегам. Люсе нужна была комната с внутренним засовом. Она нашла ее – это была комната с решительной черной табличкой «Посторонним вход воспрещен». Там даже сохранился письменный стол с запертыми ящиками. Туда Люся утащила ворох тряпок, которые набрала в гардеробной.

Дантесу претила роль носильщика, но Люся ему нравилась. Он боялся, что его заметят придворные, и, быстро скользнув от лестницы в опочивальню, кинул одежду на пол.

– Господин Дантес, – сказала Люся, когда переезд был завершен и Дантес вздохнул с облегчением, что его никто не увидел. – Мне хочется встретиться с Соней Рабиновой.

– Еще чего не хватало! – ответил Дантес.

Он не сообразил, зачем Люсе такая встреча, и накручивал на палец золотистый локон, стараясь привести мысли в порядок.

– Она мне очень понравилась, – сказала Люся, – я хочу с ней дружить. Может быть, я ее возьму даже во фрейлины.

И тут Дантес раскусил хитрость Люси:

– Ты думаешь, она расскажет тебе, как бежать от нас? Черта с два! Она ничего не знает и знать не может. Она лишь орудие. Тупое, нерассуждающее орудие.

– Она мне не кажется тупой, – сказала Люся.

– Ни черта ты здесь не понимаешь!

И вдруг Люся поняла, что она не должна позволять ему переходить на тон шестилетней давности.

– Господин Дантес, – сказала она, изображая королеву, – попрошу вас не грубить. Вы забываете, с кем имеете дело.

– Да ты что?

– Я позову стражу, – сказала Люся.

И Дантес понял, что она и в самом деле так сделает. Он проглотил слюну.