Кир Булычев - Старый год

– Но ведь ты же на мне не женишься! – И сказал так грустно и серьезно, что Антон отстранился от нее и, подумав, ответил:

– А я и не собирался.

И он обиделся. Потому что понял, что глупо сейчас переубеждать Люсю. А она сама жутко жалела о том, что так сказала, готова была себе язык откусить, она очень хотела сама снова поцеловать Антона, и, если бы он захотел, она была готова на все. Но Антон поднялся с кушетки, отвернулся к окну, застегивал «молнию» и пуговицы на рубашке. И потом сказал:

– А ты мещанка, Тихонова!

И ушел, загремев каблуками по ступенькам узкой дачной лестницы.

А Люська осталась тихо плакать.

А вот второй раз, когда она уже решила, что пускай все будет как угодно, только чтобы лишиться этой проклятой девственности, у нее начались месячные. Она просто обливалась кровью, когда они с Аркадием оказались вдвоем. И он заметил. И стал ее укорять...

– Ты была с мужчиной? – спросил император.

– Два раза, – ответила Люська. Обе неудачные попытки она объявила теперь удачными. Император загрустил.

– Я был уверен, – сказал он после паузы. – Я был убежден, что ты хранишь себя для меня.

– Я только и мечтала сюда вернуться, – сказала Люся.

– Я сдержал свое слово. Моя любовь преодолела века!

– Лучше бы не сдержали.

– Все равно ты теперь моя жена, и о нашей любви будут петь менестрели. Такого еще не было... Учти, я огорчен твоими изменами. Потому мы о них забудем.

Голос у императора был плаксивым, от ковров пахло пылью и старым одеколоном.

– Ладно, – сказала Люся, – давайте спать. Я вот тут буду.

– А почему не со мной?

– Я уже объяснила. Мне нельзя.

– А когда это у тебя кончится?

– На днях.

Люся выбрала самый далекий от императорского ложа угол.

– Я пойду к тебе, – сказал император.

– Пока вы до меня доползете, Павел Петрович, – сказала Люся, – я пять раз через комнату перебегу, так что не старайтесь.

– Люси, ты ставишь меня в странное положение!

– Помолчите. Я же сказала, что сил нет... и живот болит...

– Да, – вдруг согласился император, – конечно... Если живот болит.

Люся сначала не спала, она думала о тех, кто остался на Земле, о Егоре и о том, как глупо сложилась ее жизнь – надо же было встретить Егорку как раз перед этим... И нельзя ему сюда, конечно, нельзя, если они его здесь поймают, то посадят в тюрьму и он переродится... «Лучше уж пускай я одна страдаю, а он пускай женится дома, как человек...» Она тихо плакала и заснула, продолжая плакать.

Засыпая, она успела подумать, что от такой туши, как ее первый муж, она всегда убежит.

Эта уверенность ее и подвела.

Видно, она заснула крепче, чем надо бы, император по коврам бесшумно подполз к Люсе. Она проснулась от страшного кошмара – будто попала в лавину в горах и на нее рухнула скала... Когда она очнулась, то не сразу сообразила, что же происходит, потому что, оказывается, Павел Петрович сначала погасил керосиновую лампу, так что свет попадал лишь через небольшое окно и в комнате было почти совсем темно, а уж потом пополз к своей жертве.

Насильник приподнялся и рухнул на Люсю. Она пыталась вдохнуть, стараясь при этом вылезти из-под лавины. К счастью, император запутался в ее подвенечном платье и на какие-то секунды его вес переместился, что дало Люсе шанс вдохнуть воздух и понять, что же происходит.

– Что вы делаете! – попыталась закричать Люся, но он положил на лицо ей мягкую потную ладонь, и она стала крутить головой, потому что ей нечем было дышать.

Она крутила головой и в отчаянии, уже совсем задыхаясь, смогла захватить зубами ладонь и укусить ее – император отдернул руку.

– Ты что! – зарычал он. – Ты забыла, чья ты жена?

Люся стала выбираться из-под груды сала, но в ее насильнике было килограммов двести, притом эта груда сала поставила себе целью осуществить свои супружеские права.

Император тяжело дышал, дергал Люсю за юбку, стараясь добраться до заветных мест, но терял драгоценные секунды, потому что Люся уже окончательно пришла в себя.

И поединок, который начинался не в пользу девушки, постепенно закончился ее победой.

Павлу Петровичу явно не хватало рук, чтобы обезопасить себя от ответных атак, и, раз уж он не смог придушить жену сразу, ему пришлось считаться с тем, что у Люси есть две сильных руки и к тому же длинные мускулистые ноги.

Во-первых, Люся смогла так дернуть императора за ухо, попавшееся под ее пальцы, что тот взвыл от боли и как-то неудачно свалился на бок, освободив правую ногу. И соответственно свободная коленка Люси врезалась ему в то самое драгоценное место, ради которого и затевалась вся операция.