Кир Булычев - Старый год

– Разумеется, – сказал доктор. – У нас опасно долго оставаться.

– Вы меня не поняли, доктор, – возразил Егор. – Я остаюсь здесь! Навсегда!

– Егор, ты сошел с ума! – Люся словно не сразу поняла его.

А я знал, что Егор уже решил. Порой я чувствую людей. И я чувствовал, что кто бы и как бы ни уговаривал Егора, он останется с Люсей. Даже если это означает выбор между всем живым миром и одной девушкой. Это было безумием. Я мог лишь преклоняться перед этим парнем и даже завидовать ему.

– Неразумно, – сказал Кюхельбекер.

– Значит, – спросил доктор, который ничему не удивлялся, – обратно пока возвращаетесь только вы?

– Значит, так, – сказал я.

– Тогда отойдем в сторону. У меня к вам есть сугубо конфиденциальный разговор.

Мы отошли в сторону, и никто на это не обратил внимания, потому что Кюхельбекер занимался с Соней расчетами, Люся ругала, проклинала, умоляла своего Егора, а Егор редко и почти лениво отвечал.

Доктор убедился, что нас никто не слышит.

– У каждого естествоиспытателя бывают сумасшедшие идеи, – сказал он. – У меня тоже есть идея. Как вы знаете, если человек поживет здесь больше недели, его кровь необратимо изменяет свой состав. Вы слышали?

– Да, я слышал.

– Но я не знаю, откуда возникло такое убеждение и каким образом его проверяли. Может быть, проверяли. Но вы – первый образованный человек оттуда, с которым я могу говорить. Так вот: здесь у меня, – он поднял чемоданчик, – образцы крови. Тут моя кровь, кровь Сони и Дениса. А также, простите, моча. Я надеялся, что вы попытаетесь вернуться сегодня же... Соня мне обо всем рассказывала. Я умоляю вас – немедленно отвезите нашу кровь в лабораторию и проведите анализ. Кстати, не забудьте и свою кровь – вы тоже у нас пробыли около суток. Вы меня поняли?

– Вы гений, – искренне сказал я. – Вы замечательный ученый.

– Я не гений и не замечательный ученый. Однако я сохранил остатки любознательности, а это очень много для врача.

– Я не знаю, как вас отблагодарить...

– А я знаю. В следующем обмене пришлите мне паровоз и вагончики для железной дороги, рельсы – шестнадцать миллиметров. Вы запомнили? Шестнадцать миллиметров.

– Обязательно, – сказал я.

Мы вернулись к остальным.

– Пора идти, – сказал Кюхельбекер. – Пожалуй, нам повезло. В течение двух часов, может, немного больше...

Егор присел у забора.

– Ты что? – спросил я.

– Плохо мне, – сказал он. – Если доктор пойдет к себе, я – с ним.

– Нет! – закричала Люся.

– Хватит, – сказал Егор. – Хватит. Раз и навсегда. Ты моя жена. Поняла?

– Он остается, – сказал я.

– Он остается, – сказал Кюхельбекер, – я таких навидался. А если раскается, тебе, императрица, об этом не скажет. Хотя ты у нас – вдовствующая императрица. Тогда придется дать молодому человеку титул. Как насчет графа? Граф Чехонин тебя устраивает? Учти, что я теперь и.о. императора. Но добрый.

Мы обнялись с Егором. Он сказал:

– Позвони маме. Наври ей о секретной экспедиции...

Потом я поцеловался с Люсей. Она ревела в три ручья и измочила меня слезами.

Егор положил руку на плечо доктору.

Они медленно пошли к университету.

Егор остановился, посмотрел на меня и сказал:

– Не забудь главного: мы будем ждать вас здесь месяц. Если никто не придет – мы поедем в Петербург. Там, говорят, есть нормальные люди.

– Хорошо, – ответил я. И подумал: как же он отсчитает месяц?

Потом они втроем пошли вдоль забора к университетской библиотеке, а мы повернули налево, к театру.

В театре нам пришлось ждать долго, часа три, не меньше. Чтобы не потерять ощущение времени, я старался считать до тысячи, я сбивался, отвлекался на разговоры. Кюхельбекер вдруг начинал задавать вопросы, в основном о современной армии. Его забавляли наши поражения в Чечне.

Было пыльно, сумрачно, единственная свечка, зажженная Соней, которая при ее свете умудрялась читать, робко трогала желтым светом вертикальные полосы кулис.

– В следующей посылке, – говорил комкор, – желательно лично для меня включить справочник по форме одежды российской армии. Я слышал, что для генералов армии ввели одну большую звезду на погонах. Почему? Ведь так они уравниваются в форме с маршалами? Тогда я не представляю, как вы намерены отличать маршала от генерала армии. Ну как?

Я не задумывался об этом. Среди моих знакомых не было ни одного маршала. Хотя вот завелся комкор.

– Вопрос второй – остались ли сапоги в парадной форме? Нет-нет, не отворачивайтесь, Георгий. Постарайтесь вспомнить. Мне это принципиально важно...