Юлий Буркин - Бриллиантовый дождь

Внезапно я почувствовал острую головную боль и тошноту. Было такое ощущение, словно меня покинула часть моей жизненной энергии. По телу пробежали мурашки, я взмок и в глазах на миг потемнело. Отравление? В тот же миг мой пахучий сосед напротив, зажав рукой рот, резко вскочил с места и кинулся в тамбур. Я огляделся. Все мои попутчики сидели или стояли с остекленевшими глазами или отвисшими челюстями. Кое-кто держался за голову. Дурноту явно почувствовали все.

Что это? Какая-то геопатогенная зона? Или скачок атмосферного давления? Все были бледны и напуганы. У девушки, сидящей через проход от меня, хлынула носом кровь. А еще мне показалось, как будто бы шарик в моей руке потеплел и стал пульсировать…

Миг. И все это прекратилось. Пассажиры недоуменно переглядывались.

… Москва. Как много в этом звуке. Я вышел из вагона и побрел по перрону к вокзалу. Неожиданно меня окликнул молодой худощавый мужчина:

– Простите, я не ошибся, вы – Вениамин Пиоттух-Пилецкий?

– Да, – насторожился я. – Это я.

– А меня зовут Петр Васькин, – сказал он и остановился, ожидая реакции.

– Я слышал о вас, – признался я. – «Петруччио», так, если я не ошибаюсь, вас называют. Вы – андеграундный композитор и поэт…

– Был, – усмехнулся Петруччио. – Ныне я выхожу из подполья. Точнее, стремительно выскакиваю. Теперь я автор очень перспективного коммерческого проекта «Russian Soft Star’s Soul». Вам это интересно?

Я пожал плечами. Слово «коммерческий» звучало заманчиво, но при чем здесь я?

– И давно вы этим занимаетесь? – спросил я, чтобы хоть что-то сказать.

– Идея пришла мне в голову примерно час назад. И я сразу подумал о вас. Я слышал вашу работу во многих группах. Мелодистов такого уровня можно пересчитать по пальцам. Я узнал ваш номер, и ваша супруга сказала мне, что как раз сейчас вы должны приехать на Павелецкий. Концепцию проекта я разработал по пути сюда, она ясна, как кристалл, и я на сто процентов уверен в успехе. Идёмте, вон стоит наш ритм-басист, и мы вместе поедем знакомиться с вокалистом, он ждёт нас в «Славянском базаре».

… Уже через два дня вокруг пятачка в центре купленного мною участка была возведена глухая бетонопластовая стена веселенькой расцветки – желтые и синие разводы на розовом фоне. Антигавитационная установка генерировала поле, никого не подпускающее к стене примерно на метр. Кабель питания установки проходил глубоко под землей, и только я, знал, где он соединяется с электросистемой дома.

Батя от дачи был в восторге, а липовая бумажка, удостоверяющая, что участок земли, находящийся в центре нашего сада, является «аномальной Зоной» и принадлежит военному ведомству, опередило и уничтожило в зародыше все его вопросы. Дисциплинированный вояка, к ситуации он отнесся с пониманием. Спросил только:

– А не фонит?

Я, кстати, уже проверил радиоактивное состояние участка, было оно в абсолютной норме, и я с удовольствием вручил батяне персональный дозиметр:

– Никакой заразы. Хочешь, проверяй.

Золотой шарик я запер в ящике верстака на чердаке дачи, решив, что это – моя заначка на черный день. Сейчас-то у меня явно пошла белая полоса. Была у меня смутная мысль, что между везением и золотым шариком имеется некая связь, но я не задумывался об этом. Даже сознательно старался не думать, боясь сглазить неожиданное везение. Ключик от ящика я повесил себе на шею, на цепочку.

Проект Петруччио захватил меня с головой. Наша популярность росла на глазах, мы выпускали альбомы, которые неплохо расходились, а третий и вовсе стал платиновым, мы почти непрерывно гастролировали по свету, став кумирами и звездами. Деньги на наши счета текли рекой, и я уже не знал даже, сколько их у меня.

С отцом повидаться все это время не удавалось, изредка мы перезванивались, вот и все общение. Я знал, что сперва они с матерью ездили на дачу по выходным, потом, наоборот, по выходным стали выбираться в город, а потом окончательно засели на участке, решив, что там им нравится больше. Выглядели они вполне довольными, и последний звонок матери явился для меня страшной неожиданностью.

Вот, кстати, я и подошел в своем рассказе к настоящему времени. Петруччио и Ворона, почуяв, что мы уже загнаны, как лошади на ипподроме, сперва объявили каникулы, потом экстренно отозвали нас с них на концерт в Австралии, потом мы проехались по Европе и вновь взяли паузу на отдых… И вот тут-то, в самый разгар блаженного безделья, мне и позвонила мать.

Но сперва позвонил Чуч. Мы с женой в это время дремали после обеда с бокалом вина, потому я прижал палец к губам, мол, тс-с, перевел изображение на кухонное стерео и, осторожно выбравшись из постели, перешел туда.