Засыпать на настоящей земной кровати, дыша свежим-пресвежим дачным воздухом и слыша, как за плотно зашторенным окном, почти как дождь, шумят деревья и стрекочут цикады, это такое счастье!
Мама, как я ее не отговаривал, отправилась на станцию, закупить продуктов для «праздничного ужина». «Позвони дяде Валере, и он купит все, что надо по дороге», – попытался отговорить ее я. «Если это будет неожиданно, ему будет приятно, – возразила она. – Премьера ведь тоже праздник, так что у нас сегодня двойное торжество. Потом, я давно уже собиралась съездить туда на разведку. А главное, если я останусь тут, и буду возиться с угощением, ты не заснешь, а так – уснешь, пока я хожу, и я буду готовить уже без всякой опаски. И вообще, я тут уже засиделась». Я знал, что ее не переспорить. Это у нас фамильное. Меня, кроме мамы, никто не может переспорить. Перед самым уходом она потрясла меня еще раз.
– Мам, – позвал я, устраиваясь на свежайшем белоснежном белье. – Если сегодня премьера, то почему ты дома? Ты ведь эту леди должна была играть.
– А меня подменили, – отозвалась она.
– Почему? – по инерции продолжал спрашивать я.
– Потому что я беременна, – сказала она, стоя уже на пороге и открыв дверь.
– Кем?!! – тупо спросил я. Но она, в отличие от меня, отреагировала вполне адекватно:
– Твоей сестренкой.
Нет, нашим «поселенкам» до нее, ох, как далеко. Я услышал, как во дворе тихонько зажужжала «элка» – штука не самая скоростная, зато изящная и проходимая. Наши боевые подруги, они, конечно, бывают красивыми, и все они бесстрашны и надежны, как андроиды… Но и в остальных отношениях, к сожалению, напоминают их же. Там, на Рамаде, никакой принципиальной разницы между мужчиной и женщиной не ощущается вовсе. Он или она – «боевой товарищ», и этим все сказано. И на службе, и в постели. Большинству ребят это даже нравится, но я воспитан своей мамой, а она – воплощенная женственность, и пока я не найду такую же, я не успокоюсь.
«С другой стороны, какое это, все-таки, с моей стороны свинство – так относиться к нашим девушкам, – думал я, засыпая. – Такие, как они – лучшие жены на свете. Такие не обманут и не подведут. Как можно обвинять человека в том, что он смел и честен? Вот интересно, смогла бы мама пристрелить перепончатокрылого ядозуба, если бы он напал на меня? А Дана смогла. И если бы не она, не лежать бы мне тут на беленькой простыночке, а лежать бы мне совсем в другом месте…»
Я уснул, и мне приснилось, как перепончатокрылый ядозуб пикирует на меня с грозового темно-зеленого рамадского неба, а я лежу посередине пустыни на нашей старой дачной кровати, вижу это через дырку в балдахине и знаю точно, что свой обожаемый станковый плазмер я сдал в штабную ружейку еще перед вылетом на Землю, а вернувшись, почему-то не получил его обратно… И тут же вспомнил, почему. Потому что я контрабандой провез на Рамаду эту роскошную ностальгическую кровать, и пока я ее как следует не заныкал, в штабе я появиться не мог…
Ядозуб с жестяным грохотом рухнул на меня, я подпрыгнул и сразу понял, что грохот этот был не во сне, а наяву, и от него-то я и проснулся. А донесся он со стороны веранды. И оттуда же, чуть погодя, раздался жуткий хриплый с замогильными интонациями голос:
– Э-э… Убрать старые вёдра?
И дверь на веранду медленно-медленно приоткрылась, толкаемая кем-то снаружи. Я покрылся испариной и смотрел на дверную щель во все глаза, но никто там не появлялся. Мне не был виден из-за края стола лишь небольшой участок этой щели, возле самого пола, но вряд ли кто-то смог бы там проползти. Однако, всеми фибрами души явственно ощущая угрозу, я, как мог бесшумно, приподнял торс и почти сел на кровати. И заметил, как в том самом, невидимом до того, участке щели, все-таки что-то промелькнуло, что-то проструилось снаружи в комнату. И я, наверное, даже сумел бы, в конце концов, понять, на что это похоже, если бы еще через мгновение в этом бы не отпала необходимость.
Потому что, выскользнув из-под стола, передо мной во всей своей красе встал в боевую стойку настоящий рамадский тандемный червь. Да такой здоровенный, каких я еще не видывал. Я сразу расслабился и упал обратно головой на подушку. Потому что, значит, я все-таки не проснулся. Сон продолжается. Так бывает: кажется, что ты проснулся, а на самом деле это просто очередной виток сновидения. Кстати, «тандемным» его называют потому, что у него два параллельных тела с тремя перемычками, и чем-то он напоминает старинную электропроводку. А «червем» называют, уж не знаю, почему. Правильнее было бы назвать его удавом или даже лучше анакондой. Но дело не в названии. Главное то, что более злобной, более беспощадной и коварной твари вселенная, наверное, еще не порождала.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу