Алексей Евтушенко - Курьер

– Это то самое место? – спрашиваю, оглядываясь по сторонам.

– Оно, – подтверждает Петрович. – В точности. Только время другое. Сейчас тут ночь, а тогда был вечер. Пошли?

– Одну минуту.

Я стою и пытаюсь глазами, ушами и носом уловить хоть малейший признак того, что окружающее нас пространство смоделировано искусственно или каким-либо образом нам внушено. Не ловится. Свет и тень, крик ночной птицы и ветер в листве, запах травы и земли – все настоящее. Или кажется таковым с высшей степенью достоверности. Присаживаюсь на корточки, дотрагиваюсь пальцами до чуть влажной от вечерней росы дороги. Нет, не чувствую различий.

– Это Земля? – осведомляется Ирина.

Хороший вопрос. Лично у меня нет на него ответа. Во всяком случае, пока. Молчит и Петрович. Да и откуда ему знать?

Я выпрямляюсь и вижу, как в здании у дороги открывается и закрывается дверь – желтоватый электрический свет на секунду вырывается в ночь и тут же пропадает.

– Зажгите фонарь, – просит Петрович. – Я думаю – это Маша.

Я зажигаю и тут же гашу фонарь. И так три раза.

– Эй! – доносится до нас женский голос. – Это вы? Идите сюда! Это я, Маша!

– Мы идем! – кричит в ответ Петрович, но, надо отдать ему должное, с места не двигается и выжидательно смотрит на меня.

– Пошли, – командую я.

Маша ожидает нас на крыльце и, когда мы подходим, здоровается и предлагает войти в дом. Мы не отказываемся. Хозяйка, одетая в штаны, очень напоминающие джинсы, и рубашку, ведет нас в гостиную (это явно не то помещение, о котором рассказывал Петрович) и усаживает в кресла, полукругом расположенные перед камином. В камине, как и положено, горит живой огонь. Гостиная довольно ярко освещена свисающими с потолка электрическими светильниками. Во всяком случае, мне кажется, что светильники электрические.

– Ну что ж, – говорит Маша, усаживаясь с нами в одно из кресел. – Вижу, что Петрович привел гостей. Давайте знакомиться. Я – Маша. Хозяйка этого дома, искусственно созданное разумное существо. На самом деле меня зовут иначе, но земное имя Маша, как мне кажется, подходит лучше всего.

– Ага, – говорю. – Значит, вы не с Земли.

– В этом не может быть ни малейшего сомнения, – улыбается она. – Насколько я знаю, на Земле пока не научились создавать разумных существ.

– Где дети? – беру я быка за рога. – Учтите, если хоть с одним из них что-нибудь случится…

– То что будет? – приподымает бровь она. – Но могу вас успокоить – с детьми все в порядке, это я знаю совершенно точно. Все они живы и чувствуют себя хорошо.

– Зачем вы их забрали? И кто вы такие вообще?

– Я их не забирала. Наоборот, я и мои… единомышленники, скажем так, были против данной акции. Но, к сожалению, мы оказались в серьезном меньшинстве. Что же касается второго вопроса, то это длинный разговор.

– А мы никуда не торопимся, – говорит Ирина.

– Да, – подтверждает Петрович. – Торопиться нам совершенно некуда.

– Что ж, – вздыхает Маша, – попытаюсь…

Тут она замолкает и, хмурясь, поворачивает голову к окну. Что такое… Окно распахнуто, ветер шевелит занавески, и вместе с ним до меня доносится смутно знакомый звук. Я не сразу понимаю, что это такое.

– Лошади? – удивляется Ирина.

Копыта! Ну, конечно же – это стук копыт. Он приближается, и теперь слышно, что лошадей несколько. Как там это называется, дай бог памяти… Эскадрон? Табун?

Мелькает за окном огонь факелов, доносится конское ржание. Хлопает наружная дверь. Решительные шаги. Распахивается дверь в гостиную, и входят четверо мужчин. Плащи, сапоги со шпорами, шляпы. Только шпаг не хватает. Я уже совершенно ничего не понимаю и вопросительно гляжу на нашу хозяйку, которая медленно встает с кресла навстречу, как мне кажется, не больно-то ожидаемым гостям.

Мужчины занимают классическую позицию: один у окна, второй у дверей, третий на подхвате. Четвертый же садится в свободное кресло к нам лицом и небрежно закидывает ногу на ногу. Шляпа при этом остается у него на голове, что лишний раз подтверждает, во-первых, его начальственный статус в этой компании, а во-вторых, недружественность данного визита – все-таки здесь дамы. Хотя, с другой стороны, откуда мне знать, в чем у них проявляется дружественность и галантность, а в чем нет? Петрович вон тоже шляпу не снял, но Петрович – это особая статья.

– Чему обязана? – Мария вновь садится и, как мне кажется, демонстративно тоже закидывает ногу на ногу.

– А то ты не знаешь? – ухмыляется главарь. Глаза у него, как и положено главарю, льдисто-голубые, губы и нос тонкие, лицо худощавое, на вид – мой ровесник или чуть старше. – Мы же договорились вроде бы. Кто эти люди?