Максим Жуков - Оборона тупика

– Бегите, воины ислама! – закричал он. – Бегите и бойтесь, дрожите от ужаса. Оставьте мысль возвращаться сюда!

Псы убежали на юг, ветер стих. Тела бойцов начали шевелиться. На землю, громко бряцая и бухая в наступившей тишине, падало оружие, подсумки, ранцы и портупеи с флягами и аптечками. Человек, секунду назад находившийся на крыше ДОТа, оказался прямо перед бойцами. Сержант был человеком политически подкованным и участвовал во множестве операций, в том числе и операциях сопровождения. Он узнал лицо человека, который, широко улыбаясь, смотрел на них.

– Господин Советник?..

– Не надо чинов, солдаты. Вы герои. Вы сообщили о третьем клине вторжения и вы остановили их. Иного я и не ожидал. Я пришел слишком поздно. Даже я не могу перемещаться мгновенно, но это уже не важно.

– Ч-что это было? – спросил сержант.

– Морок, солдат. Лик ада для южных соседей. Им ведь нечего здесь делать, не правда ли? А теперь, солдаты, доведем до конца то, что начали. Возможно, о вас сложат песни, мои мертвые герои…

Человек отвернулся от бойцов, сделал шаг и исчез. Сердца четырех бойцов перестали биться практически одновременно. Они упали на землю, и в этот момент взорвался резервуар огнемета, сжигая их тела.

Российское командование было в растерянности. Основные силы вторжения совершенно неожиданно отошли на территорию Афганистана. Барражировавшая над степью авиация запросила штаб в Курган-Тюбе, тратить ли боезапас на беспорядочно бегущего противника, и получила отбой летного задания. Наседавшие на Дусти душманы теперь не имели численного перевеса и стали отступать, были рассеяны контратакующим полком «детей» и в большинстве своем уничтожены. На остатки клина вторжения полк не стал размениваться и на машинах колонной по шоссе выступил в Пяндж, где к этому времени местная милиция и части русской армии остановили продвижение противника. Удар полка «детей» в тыл был хирургически точен: при минимальных жертвах среди гражданского населения все нападавшие были уничтожены в течение часа.

Еще долго в северных провинциях Афганистана и даже в Кабуле будет жив жуткий миф о дьявольском оружии русских – о бешеных псах, которых они выпускают на воинов Аллаха. Многие села северного Афганистана опустеют: люди в ужасе будут уходить подальше на юг. А когда слухи о миллионах бешеных псов, остановивших армию ислама, начнут считаться именно слухами, когда спадет с душ афганцев цепенящий ужас перед адскими ликами псов, вдоль южных границ уже будет установлена оборонная автоматика и в достаточной мере укомплектована южная группировка войск. Полевой командир, который доживет до этого времени и осмелится сунуться к границе в районе Пянджа, так и не решит для себя, что же все-таки вселяет больший ужас: бешеные псы, лавиной бегущие с севера, или автоматический оборонный комплекс.

Какое-то время Суворов растерянно морщился, пытаясь определить, откуда идет звук. Когда до него дошло, что это зудит индивидуальный коммуникатор, он почти разозлился и не отказал себе в удовольствии помучить абонента на том конце ожиданием. Он вытащил сигарету, прикурил ее, затянулся, выпустил к потолку струю дыма и, уже успокаиваясь, почти ласково проговорил: «Все-таки ты чудик, доцент!» Потом он вытащил из-под вороха бумаг коммуникатор, приладил его на ухо и прижал сенсор отзыва.

– Ну наконец-то, – сразу раздалось в ухе, – я уже думал, что защищенной связью здесь никто не пользуется. Расслабились, понимаешь…

– Ты что, пьяный, что ли? – удивляясь своему спокойствию, проговорил Суворов. – Я тебя просил, кажется.

– Да иди ты! – немедленно откликнулся Струев. – Ты мне скажи лучше, в вашем этом супербункере виски еще имеется?

– Ты совсем с крышей попрощался, доцент? Ты мне виски заказывать будешь по спецсвязи? Не наигрался, что ли?

– Пошел ты в жопу, Данила! Я, что ли, сюда рвался, или ты меня сюда звал по ситуации 23? – Струев смачно и даже как-то театрально икнул. – В ситуации 23 спецсвязь не помешает… Тем более когда хочется выпить. Гони, на хрен, виски или заказывай мне обратный билет. Да, и себе стаканчик захвати, все равно ты после обеда ничем заняться уже не сможешь.

Струев отключился. «Нет, это черт-те что! – подумал Суворов и как-то сразу обмяк. – Хотя, действительно, после обеда глаза опять начнут слипаться… Да и этот перец упьется к черту… Сходить, что ли? Вытащу его пообедать, а потом и правда билет ему, придурку, в зубы, и…»