Сергей Герасимов - Чужие глаза

В последний раз, когда врач пришел, чтобы провести осмотр, она попросила Фому выйти.

– Я хочу вам что-то сказать, – сказала она врачу смущенно, – на ушко, подойдите поближе.

Врач сел рядом с нею на диванчик. Она протянула руку, коснулась его шеи и притянула его голову поближе к себе.

– Подождите с осмотром, пожалуйста, – прошептала она на ухо. – Я очень хочу в туалет.

Она встала и вышла. Она узнала то, что хотела. На шее врача был точно такой же выпуклый шрам, что и на шее Фомы. Теперь она знала много, но не все.

В этот раз они снова провели вечер на квартире у Фомы.

– Уже двенадцать, – сказала она. – Мне надо уходить.

– Ты бы могла остаться со мной на всю ночь?

– Я сделаю все, что ты попросишь.

– Все без исключения?

– Абсолютно все. Но если я останусь с тобой до утра, папаша сойдет с ума, а потом он откажется от твоих услуг. Это его деньги, и решает он. Но, если ты попросишь, я останусь.

– Не надо пугать папашу, – сказал Фома. – Но я все-таки хочу проверить, насколько сильно ты меня любишь.

– Что я должна сделать?

– Для девушки важна внешность, правильно?

– Еще бы.

– Возьми лезвие и проведи им по своей щеке. Пусть на твоей щеке останется шрам. Он всегда будет напоминать обо мне. Если ты сделаешь это, я поверю, что ты меня любишь.

Он дал ей лезвие.

– Вот здесь? – спросила Маша.

– Нет, выше, под самым глазом. Я хочу, чтобы шрам был заметен. Режь глубоко.

– Что я скажу папаше?

– Скажешь, что споткнулась и упала на стекло.

– Отлично, – согласилась она. – Ты романтик. Я не хочу нравиться другим мужчинам, я всегда хочу быть только твоей.

Он перехватил ее руку в последнюю секунду. Затем последовали несколько секунд тишины.

– Зачем он ее остановил? – спросил босс. – Пусть бы резала.

– Он прав, – ответил программист, откинув длинную грязную прядь со лба, последний остаток его когда-то пышных волос. – Нужно было только ее проверить. Теперь главное – не насторожить отца. Он не должен ничего подозревать раньше времени. Кажется, она готова. Я ведь говорил, что все будет окей. Уже можно приступать.

– Ты уверен?

– На все сто.

На самом деле он был уверен намного меньше. В последние четыре дня его управляющая программа работала как-то странно, и порой он даже сомневался, работает ли она вообще. Но при этом девушка оставалась мягкой и податливой, а теперь она прошла и этот последний тест. Возможно, и были некоторые трудности, но он не хотел говорить об этом: он хотел поскорее получить свой гонорар и больше никогда не вспоминать об этом грязном деле.

– Так ты сказал, на все сто? – переспросил босс. – Отлично. Тогда завтра же она откроет сейф своего папаши и принесет мне эти документы на блюдечке.

– И я получу свои сорок тысяч, – напомнил программист.

– Не совсем. Как только она принесет мне документы, я ее пристрелю. Она слишком много помнит и слишком много может рассказать. Я пристрелю и закопаю где-нибудь на городской свалке. Ее не найдут до весны. Точнее, он сам ее пристрелит. Ты же отключил его блок непричинения насилия. Испорченная машина, что с нее возьмешь. Это почти то же самое, что автокатастрофа. Девочке просто не повезло во второй раз.

– Я не хочу в этом участвовать, я ничего не знаю! – возмутился программист. – Вы меня ни о чем таком не предупреждали!

– Естественно, ты не будешь в этом участвовать, можешь успокоиться. Потому что я пристрелю тебя прямо сейчас. И тебя уж точно никто не хватится. Кому ты нужен, червяк.

С утра ее отец улетел по срочному делу; он должен был вернуться только к ночи. Когда появился Фома, Маша не удивилась.

Она сидела у окна и читала книгу.

– Что ты читаешь? – спросил он, стал сзади и завязал ей глаза черной лентой. Фома всегда делал так, когда они оставались одни, без свидетелей. Он шутил, что это его способ предохраняться. В порыве страсти женщина могла бы потерять контроль и приоткрыть глаза.

– Книга о таких, как ты, – ответила Маша. – Называется «Бегущий по лезвию бритвы».

– Почему ты считаешь, что я бегу по лезвию? – насторожился он.

– Я ничего такого не считаю. Просто это старая книга об андроидах, которые убивали своих хозяев, чтобы стать свободными. Хорошая цель, правда? А скажи, если бы тебе пришлось убить меня, то ради чего бы ты это мог сделать? Ради какой цели?

– Ты сумасшедшая. Я тебя люблю. Я бы не смог без тебя жить.

– Эти андроиды из книги были бесчувственны и не знали жалости. Как раз поэтому они и погибли. Интересно, да? Кажется, что бессердечность должна давать преимущество в выживании, но получается наоборот… Все жестокое умирает. Хорошо, что ты не похож на них. Поэтому я и доверяю тебе так сильно. Ты добрый. Ты бы никогда не причинил мне зла. Я всегда буду любить тебя, до самой смерти, что бы ни случилось. Я так тебя люблю, что не могу выразить этого словами.