Сергей Герасимов - Красный жетон

Система слушала, смотрела, анализировала и с каждым годом становилась умнее. Мириады спутников как вихри снежинок скользили в пространстве ближнего космоса и следили за тем, что происходит внизу. На земле не осталось темных укромных углов, в которых могли бы скрываться преступники, пираты или террористы. Каждого убийцу ловили на месте преступления или же возле этого места, если он убегал быстро и искусно.

Со временем исчезли паспорта, удостоверения личности, карточки страхования, водительские права и прочие документы: всю информацию о человеке хранила система и безошибочно определяла человека по микроскопическому индивидуальному датчику, вшитому под лобную кость, над левым глазом.

Охранник с номером 213 провел пальцами по лбу. В том месте, где вшит датчик, над левой бровью, ощущается легкая боль, стоит лишь прикоснуться. Эта боль такая слабая, что даже приятна. Всегда, когда ты проводишь рукой по лбу, то вспоминаешь, что о тебе помнят, тебя видят, знают твои проблемы и заботятся о тебе. Как только были придуманы датчики, жизнь сильно упростилась. Если вы сломали ногу в горах, уже через несколько секунд к вам выезжала команда врачей.

Если вы теряли кошелек, уже через несколько секунд вам его возвращали. Если вы хотели с кем-то встретиться, звонил ближайший уличный телефон и сообщал вам, как это сделать. Это было удобно и выгодно. Впрочем, наличные деньги, как и банковские счета вскоре исчезли: все что вы продавали или покупали, фиксировалась системой. Система не позволяла вас обмануть или обжулить, она выбирала из миллиардов вариантов самый выгодный для вас.

Со временем суды перестали пользоваться услугами системы, потому что сами суды исчезли. Они стали не нужны. Система все равно принимала наилучшее, самое правильное и самое справедливое решение. Человек не мог помочь системе, потому что был слишком несовершенен, и не хотел мешать системе, потому что она заботилась о его благе.

Прошли десятилетия и преступления на планете вообще исчезли. Исчезли тюрьмы и исправительные заведения. Система изучила людей настолько хорошо, что могла совершенно точно рассчитать их действия на много часов, дней, а иногда и лет вперед. Поэтому тот, кто готовил преступление, вначале предупреждался. Если он не успокаивался, обстоятельства меняли так, что запланированное преступление оказывалось невозможным. Больше никто не воровал, не убивал, не насиловал и не угонял самолеты. Никто не совершел самоубийств – все самоубийства предотвращались. Настала эта всеобщего счастья.

– Он больше не слушает, – сказал Дробь третий, – но постарайся не употреблять опасных слов.

– Я уже все сказал.

– Ты не хочешь просто поговорить?

– Нет.

– Тогда скажи, почему, если всем так хорошо, почему мы едем в этом автобусе?

Перед номером 213 снова замигала лампочка. Он настроил наушники; сейчас разговор был слышен лучше. Ему полагалось прослушивать опасные разговоры, хотя смысла в этом он не видел – все равно любые решения принимала система. Но если положено, то положено. Номер 213 имел голубой жетон, поэтому он не утруждал себя обдумыванием общепринятых вещей, просто не имел такой потребности. Возможно, что обязательное прослушивание – просто дань естественному человеческому любопытству. Система знает наши слабости и относится к ним со снисхождением.

Даже в эру всеобщего счастья кто-нибудь оказывается счастливее других. А кто-то – несчастнее. Хотя система и рассчитывала поведение людей наперед, разные люди поддавались калькуляции по-разному. Одни были предсказуемы на сто процентов – и таким жилось счастливее всего, другие были трудно предсказуемы и системе приходилось пускать в ход очень много ресурсов, чтобы рассчитать их поведение, таким людям тоже выделялась их порция счастья, но по необходимости она оказывалась меньше. И изредка рождались люди, чье поведение было невозможно предсказать. Время от времени такие люди совершали поступки, совершенно неожиданные для системы и таким образом, могли повредить самой системе и даже, в предельном случае, нарушить состояние всеобщего счастья. Такие люди получали красный жетон и изымались из общества. С каждым поколением их становилось меньше, потому что предсказуемость, как, к примеру, цвет волос и глаз, наследуется. Обычно наследовался и цвет жетона. Еще полвека назад экземпляров с красными жетонами было вдесятеро больше. Теперь на ежегодную отбраковку забирают не более чем одного из десяти тысяч – и это очень мало.