Сергей Герасимов - Логика прыжка через смерть

Бигудяев вел машину; Ярослав сидел рядом с ней сзади. Дорога пылила и пахла пылью, пыльное стекло было желтым. Невдалеке от деревни Сиверка, там, где начинались приютские участки, Ната увидела двух человек на дороге. Фигуры были знакомы. Вот и друзья.

– Это мои друзья, – сказала Ната, – подбросим их, не идти же людям пешком.

– Что-то они мне не нравятся, – неожиданно проницательно ответил Бигудяев.

– Я не спрашиваю твое мнение.

– Вид у них бандитский.

– Значит так, – сказала Ната, – запоминай инстукции на сегодняшний день.

Может быть, мне придется отлучиться – ты работай и ребенка работать учи. Пусть не отдыхает, на том свете отдохнет. Я, может быть, задержусь. Если задержусь, то ждать меня до темноты. А если не вернусь до темноты, то оставишь ребенка и вернешься в приют один.

– Где оставить?

– Там в поле и оставишь.

– Так ведь он сбежит?

– Пускай бежит. Если я не вернусь, то пускай бежит, понял?

– Я не могу, – ответил Бигудяев. – Мне нужно письменное распоряжение.

– Притормози.

Машина съехала на грязную обочину и стала. Ната достала из сумочки блокнот, вырвала страницу из средины, написала несколько слов, расписалась.

– А печати не нужно?

– Не нужно, если есть моя подпись. Пошел вперед. Да, вот еще, ты не знаешь, змеи на лугах есть?

– Не, нету, а раньше полно было. Раньше, когда я дитем был. Теперь остались только комары. Комарам еды не надо, они людями кормятся. В том году четверых насмерть закусали, злющие. А раньше и гадюки были. Гадюки все больше по низинкам прятались, они холодок любили.

– А ты сам видел гадюку?

– А то как же? У меня папка, так он бывало, мне гадюченков ловил и кидал в банку. Чтоб я с ними игрался.

– Правильно, – сказала Ната, – ребенок должен все знать и все уметь. Грех воспитывать одними словами.

Друзья, которые встретились на дороге, были эхом одного из самых забытых приключений Наты. Два злых брата того самого велосипедиста, который подобрал Нату у дороги. Те самые, которые получили по четыре года за попытку покушения на Нату и поклялись обидчицу найти. Они не случайно оказались здесь. Если человек не забыл обиду за четыре года, бесполезно от него прятаться, все равно найдет.

Не сегодня, так через год. Не здесь, так на другом конце Осии. Любишь кататься – люби и саночки возить.

Ната шла навстречу старым друзьям. Если хочешь избежать опасности, то не бегай от нее, а иди навстречу. Пусть будет поединок и пускай кто-нибудь победит. Почему бы и не я? – думала Ната и на сердце у нее не было грусти.

Ната понимала и принимала логику прыжка через смерть. До сих пор ей всегда удавалось дурачить мужчин – почему бы и не сейчас? Я умнее, они сильнее, неизвестно кто из нас злее – значит силы примерно равны.

– Эй! здравствуйте мальчики! – закричала она и заспешила.

Мальчики стояли в нерешительности.

Во всяком случае змей здесь нет, – думала Ната, – если и пропаду, то не от укуса змеи. Вот так-то, голосочек ты мой!

Солнце ползло вверх по зеленому куполу, становилось жарко. Вот уже доползло, расплылось мутным жарким пятном и тени на земле исчезли. Еще три-четыре часа было так же жарко, и вот жар стал стихать. На горизонтах сгущался вечер. Небо из бесцветного стало темно-зеленым, потом почти черным и, перебрав всю вообразимую гамму красок, превращалось в лиловое, над закатившимся солнцем. Повешеная на черенок лопаты рубашка спащего Бигудяява ловила движение воздуха и взрагивала. Сквозь черные деревья у края поля зажегся желтый квадрат окна. Ната не вернулась.

Серая муть поднялась над горизонтом и стало совсем темно, хотя еще не успела проклюнуться первая алая звездочка. А может и проклюнулась, но поди найди ее в такой пустыне. Невысокая черная девочка шла по дороге. Косынка на голове, полосатое платьице на худых плечах. Лицо совсем маленьке и сморщеное, как шарик, из которого вышел воздух. Вот она остановилась и потянула носом – вечерний ветерок принес вкусный запах. Показалось. Не ела четыре дня.

Она увидела женщину, лежащую поперек дороги. Остановилась, испугавшись.

Постояв, пошла вперед. Включила фонарик и осветила лицо. Присела на корточки.

Улыбнулась, оскалив зубы.

Ната пошевелилась и застонала. Открыла глаза. Здорово били. Но может, и отойду. Много меня били, но так в первый раз. Если отойду, они оставят меня в покое. Так думала Ната, не узнавая склонившегося над нею лица. Тогда девочка осветили свое лицо фонариком.