Александр Громов - Завтра наступит вечность

– Человек может все, – упрямо возразил я, косясь на Аскольда. – Впрочем, смотря какой человек…

– Нам позволено все, – поправил Аскольд, не заметив моей шпильки. – В пределах искусственной резервации, где дважды два равно четырем и могут существовать белковые тела. Нам даже позволено путешествовать по всей ее территории. Но не более.

– Нам хватит, – сказал я. – Резервация большая.

– Сейчас хватит, а потом? Разбежимся и упремся лбом в барьер. В территорию богов. Они размножают цивилизации черенкованием, как комнатные растения. Декоративные комнатные растения, понимаешь? Кактусы-фикусы в искусственных условиях, в горшках. От них никому никакой пользы, кроме удовольствия видеть их, наблюдать за их ростом и цветением, поливать, скармливать им суперфосфат и микроэлементы, огорчаться, когда они гибнут…

– Как никакой пользы? – попытался возразить я. – А кислород в комнате?

Аскольд фыркнул.

– Глупости – кислород… Открой форточку. Псевдонаучные опыты в духе юннатов – другое дело. Одно растение подсадить, другое выполоть. Оставить для интереса элемент случайности вроде ветрового переноса семян с грядки на грядку, из горшка в горшок. Не вижу иной цели, разве что пустое баловство… Либо цветник, либо этакий вселенский детский конструктор: набери разнородных деталей, намешай всего понемногу, построй цивилизацию…

– А потом? – спросил я.

– Что – потом?

– Построй – а потом прихлопни? Налепи в песочнице куличиков и растопчи забавы ради? Развлекающиеся боги с детским интеллектом?

– А хоть бы и так, – согласился Аскольд. – Тебе обидно?

– А тебе нет?

Аскольд не только вздохнул – еще и улыбнулся. Гад.

– Каждый должен знать свое место, – изрек он с неподражаемой важностью. – Во многой мудрости много печали. Вся человеческая наука нацелена на понимание нашего места во Вселенной, но никто не обещал нам, что понимание будет приятным, а место – достойным…

– Н-но мы-то, мы!.. – пробасил Стерляжий. По его лицу было заметно, что он не верит Аскольду ни на грош и вмешался только потому, что его унизили вместе с остальным человечеством.

– Цари природы? Только не для них. Никто не станет беседовать с проросшим на грядке огурцом, что бы он о себе ни мнил.

– Дурацкие у них шуточки, – сказал я.

– Шуточки в твоем духе, – холодно заметила Надя. – Разница только в масштабах.

Я не нашелся с ответом.

– А ты что д-думаешь, В-ваня? – спросил Стерляжий.

– Что пора ужинать. – Песков зевнул и почесал живот. Затем начал скрестись в бороде.

– Я о деле г-говорю!

– И я о деле. Поесть – полезнее, чем рассуждать о вселенских чудесах. Толку-то от этих рассуждений… Что у нас на ужин?

– Авокадо, печень бородавочника и крокодилий хвост, закопченный с черемшой.

– Опять?

– Фирменное блюдо, – сказала Надя. – А ты чего хотел?

Песков вздохнул.

– Хлеба. Можно черствого.

– Научи своих австралопитеков пахать и сеять, собери семена диких злаков, займись селекцией…

– Ну пошутил, пошутил, – сказал Песков. – Надя, ты отлично готовишь, счастлив будет твой муж…

И при этих словах посмотрел на меня, а не на Аскольда.

Что ж… быть счастливым – кто откажется?

Я ел крокодилий хвост и был почти счастлив. Аскольд молча злился, я на него не смотрел. Сегодня я решился. Быть может, Святополк Окаянный и недоделанный, как все, спорить не стану, но на Землю он вас вытащить попытается… и вытащит, если это окажется в его силах.

А потом мы сыграем в одну игру.

Ничего никому не сказав, на следующее утро я принялся за дело. Ежедневные нудные дожди прекратились, утреннюю росу на броне съело солнце. Работа шла споро.

– Эт-то что за народное т-творчество? П-почему от работы отлыниваешь?

– Схему рисую, – объяснил я, не оглядываясь на Стерляжего и продолжая скрипеть куском мела по танковой броне. – У меня она в голове не помещается. Я любую готовую схему могу запомнить, а вот создать в уме новую – нет. Извилин не хватает. Тут бумага нужна или хотя бы танк…

Нужно отдать боссу должное – он понял сразу.

– Схему для уп-правления П-привратником?

– Ага. По аналогии с Лазом. Попытка не пытка. Санкционируешь?

– А сможешь?

– Обижаешь, начальник. Глаза страшатся, а руки делают.

– М-м… А д-детали в-возьмешь откуда?

– Наши рации, пеленгатор и маячок, – объяснил я. – Они нам уже не нужны. И еще прибор ночного видения, тем более что он дохлый. В крайнем случае возьму лампы из танковой радиостанции, они низковольтные. Я прикинул, мусора должно хватить. Там не только детали, там кое-какие готовые модули в дело пойдут. Ты, главное, технику мне выдай.