Александр Громов - Завтра наступит вечность

Если бы он еще понял, что нам надо на Землю начала двадцать первого века! Порой казалось, что он попросту издевается над нами.

Шли дни. Привратник показывал картинки, мы пытались систематизировать их. Понятно, не по зверью, а по тем объектам, которые не могли свободно слоняться туда-сюда сквозь Врата. Я зарисовывал созвездия, когда Врата открывались в ночь. Я классифицировал солнца и луны. Мешало отсутствие бумаги. Где-то на периферии котловины Аскольд нашел меловые обнажения, и я делал пометки мелом на танковой броне.

Однажды Врата два раза подряд открылись в один и тот же мир. Там было такое солнце, что не спутаешь ни с каким другим, – точнее, даже два солнца, желтое и оранжевое, почти касающиеся друг друга и вытянутые приливными силами в смешные эллипсоиды. Я и прежде их видел, но не дважды подряд!

Стоп, а сколько всего миров доступны Привратнику? Во-первых, только кислородные, водные, с приемлемой силой тяжести, а во-вторых…

Не было никакого «во-вторых» – стыдно сознаться, но я не сразу это понял. Много ли во Вселенной кислородных миров? Ничтожно мало. Десятки, может быть. Десятки из миллиардов. Из триллионов. И, судя по всему, Привратник вел нас по этим десяткам, не забывая и Землю разных времен ее истории. Один раз на наших глазах он открыл Врата спонтанно, по собственному почину. Все-таки чувствовалось в нем родство с кольцом Лаза.

Энергогенератор – энергоприемник – кольцо – Привратник?

Яйцо – личинка – нимфа – насекомое? Цепочка метаморфоз. И способность к размножению – на каждой стадии?

В чем смысл? И есть ли он тут вообще? Имеет ли смысл искать смысл в том, что не имеет смысла?

Да тьфу нам на этот смысл! Не смысл нам был нужен, а самые начатки понимания. Не аналитики мы – разведчики. Разобраться бы с «как» и «что», а над вопросом «для чего» пусть думают головы поумнее наших.

Как-то раз вокруг вечернего костра возникла дискуссия: а сколько их всего, Привратников, обретается в землеподобных мирах? Ясно, что мало, но вряд ли наш экземпляр один-единственный. Как часто они напрямую связывали Землю с какой-нибудь иной планетой? В связи с этим Надя заметила, что, вероятно, не все известные палеонтологам ископаемые организмы имеют земное происхождение, а может быть, и не все ныне живущие. Как определить? Генетический анализ вряд ли поможет – очень может быть, что вся жизнь во Вселенной имеет один корень. Сначала на подходящую, но бескислородную планету открывается Кошачий Лаз, сквозь него проникают бактерии, споры сине-зеленых водорослей, со временем планета становится кислородной, и тут уже начинается работа Привратника…

– Д-домыслы! – оборвал Стерляжий.

– Почему? – Надя была готова спорить. – Откуда, например, на Земле берутся новые штаммы вирусов и бактерий? Прямо на Земле и мутируют? Ой ли? Полтора века назад никто не слыхал о гриппе. Да мало ли болезней, вдруг появляющихся неизвестно откуда и исчезающих неизвестно куда! Жаль, я не медик…

– Хорошая у нас компания, – не выдержал я. – Одна не медик, другой не биолог, третий не инженер… – Тут дым костра попер прямо мне в лицо, и я закашлялся прежде, чем мне велели заткнуться.

– Нет, а правда, – не унималась Надя, – как можно доказать, что на Земле периодически открываются Врата?

– Пропажи людей, – встрял Аскольд. Ему давно не терпелось вставить словечко.

– Не вычленить, – бросил я, отхрипев и откашлявшись. – Преступники, спецслужбы, да мало ли что еще. Бегство с инсценировкой смерти. Сокрытие следов. Канавы, печи, водоемы… – Я посмотрел на Стерляжего и добавил: – Канализационные коллекторы…

Он только фыркнул в нечесаную бороду.

В чем-то Аскольд был прав. Пропавшие люди, караваны, корабли, разбойничьи ватаги, бродячие труппы, отряды гоплитов и ландскнехтов, не вернувшиеся из джунглей и пустынь экспедиции… Неизвестно куда исчезнувшие одиночки и группы, индивиды и племена. Как не заглянуть во внезапно раскрывшиеся Врата? Неужели я бы не заглянул? А впрочем, хватает и благоразумных. Без сомнения, многие сейчас же бежали от Врат прочь со всех ног, крестясь и бормоча охранные заклинания, и впоследствии рисковали угодить на костер, если проболтаются, будто видели дьяволову пасть или еще что-нибудь похуже, – но многие победили любопытством страх, рискнули заглянуть и войти… Для чего? Чтобы сменить шило на мыло, если Врата спонтанно захлопнутся за спиной?

Стоп, ухожу в сторону! Это уже философия. Тпру! Как можно проверить данную гипотезу? Изучать хроники и легенды, собирая сведения о пропавших? Да, но «естественных» пропаж будет все же больше. Гораздо больше. Как вычленить «наш» процент? Искать чудесное, необъяснимое, удивительное?