Алексей Калугин - Полет мотылька

– Перед вами первая жертва безжалостного убийцы, – прокомментировал изображение на экране загробный голос ведущего. – Убийство произошло… Простите, но в интересах следствия мы не имеем права называть место, где произошло это неслыханное по своей жестокости убийство, и имя жертвы. Но, – голос диктора понизился до конфиденциального шепота, призывая тем самым зрителей внимательнее прислушиваться к его словам, – я все же несколько отступлюсь от правил и сообщу вам, что убитому было пятьдесят четыре года и звали его Иваном. И это было только началом…

На экране замелькали фотоснимки, цветные и черно-белые, четко снятые и совершенно неразборчивые. На большинстве из них были изображены человеческие тела, но что за увечья были им нанесены, рассмотреть не представлялось возможным – кадры столь быстро сменяли один другой, что взгляд не успевал фиксировать детали. Тем не менее следует отдать должное тому, кто составлял этот фотоколлаж, – в целом впечатление создавалось довольно мрачное и даже жуткое. Хотя не исключено, что причиной тому являлось вовсе не то, что было изображено на снимках, а раздражающее взгляд мелькание. Или, что так же нельзя было исключить, пресловутый двадцать пятый кадр.

– Итак, – вновь появился на экране ведущий, – вы видели страшные свидетельства того, что происходило в Вологодской области, на территории которой расположена воинская часть, где служит нас сегодняшний гость. Всего было тридцать пять жертв. Самой старшей из них было сто два года, самой младшей – девять месяцев. И убийство сослуживца нашего гостя стало, увы, не последним. Об этих страшных трагедиях сообщалось не только в областной, но и в центральной прессе. Конечно же, очень коротко и без тех подробностей, которыми сегодня мы поделились с вами, дорогие телезрители. По официальной версии следствия, в области работал убийца-маньяк, который к настоящему времени обезврежен. Но если это так, почему наш гость пожелал скрыть свое лицо под маской? Давайте же, наконец, спросим его об этом. – Ведущий повернулся к сержанту в клоунской маске. – Что вы ответите на это, товарищ сержант?

– Я давал подписку о неразглашении, – пробубнил голос из-под маски.

– О неразглашении? – на этот раз ведущий почти натурально изобразил удивление. – Вы хотите сказать, что на этом деле стоит печать государственной тайны?

– Ну, государственной или еще какой, точно не скажу, – сержант передернул плечами, как будто ему вдруг сделалось зябко, – но только все мы подписку о неразглашении давали.

– Все – это кто? – немного лукаво прищурился ведущий.

– Все, кто принимали участие…

– Стоп! – вскинув руку, остановил гостя ведущий, полагая, что таким образом подогревает интерес телезрителей к тому, что он собирался сказать. – И тем не менее вы рискнули нарушить запрет. Почему?

– Мы об этом уже говорили в самом начале, – напомнил ведущему сержант. – То, что сегодня случилось там, где я служу, завтра может произойти где угодно. Я хочу, чтобы все знали о нависшей над нами опасности.

– Отлично! – похвалил гостя ведущий. – Я склоняю голову перед вашим мужеством, товарищ сержант! – Это была всего лишь расхожая фраза, поскольку никаких конкретных действий за ней не последовало. – Я говорю так, уважаемые телезрители, – вновь обратился он к тем, кто сидел дома и смотрел передачу, – потому что уже в общих чертах знаю то, о чем собирается поведать наш сегодняшний гость. Итак, – повернулся он к стулу, на котором сидел сержант, – мы готовы услышать вашу историю.

– После того как мы нашли труп «духа»… Ну, то есть молодого бойца, – размеренно и спокойно начал рассказывать сержант, – к нам в часть приехала следственная группа из Минбеза. Все выспрашивали, – мол, что да как и не видел ли кто чего странного. А кончилось все тем, что договорились они с нашим комбатом о том, что мы будем патрулировать в ночное время окрестности трех поселков, что поблизости. Ну и на третью ночь на один из наших патрулей напали ликантропы. Ребята рассказывали, что было их штук десять. Троих они пристрелили, еще одного в ногу ранили, а остальные в лес убежали. Мертвых и раненых притащили в часть. Мертвых в дежурке положили, а раненого в камере временного задержания заперли. В тот же день, под вечер, снова парни из Минбеза прикатили. Только не те, что прежде, – другие. Мертвых в ящики специальные упаковали, с охлаждением, а раненого в клетку посадили и увезли – куда уж, не знаю. Ну, а после несколько дней над нами все вертолеты минбезовские кружили. Порою стрельба была слышна. Один капитан, имя которого я называть не могу, сообщил мне по секрету, что минбезовцы ликантропов, как волков, с вертолетов отстреливали. Так оно или нет, не знаю, да только убийства в районе после этого прекратились.