Дмитрий Казаков: Камушки Феанора

– Неплохо дерешься, парень. Пару раз почти достал меня. – «Издевается» – решил Василий, и поднял голову. Но нет, Гордон хоть и улыбался, но был серьезен. Голубые глаза смотрели строго и оценивающе. – А теперь – с оружием. Меч тебе знаком?

И вот в руке засела почти метровая заноза учебного меча. Лезвие его сделано таким образом, что ранить или убить им невозможно, каждое касание тела оставляет багровый светящийся отпечаток. Хорошо видно, кто, и куда попал, и кому что отрубили бы в реальном бою. «Щас я ему покажу» – подумал Василий, накручивая мечом восьмерки.

Но с мечом вышло не лучше, чем без него. Василий атаковал заученно, красиво и стремительно, но, к великому удивлению, промахнулся. Как это случилось, он не понял, да и понимать было особо некогда, надо было уходить от ударов Гордона. После пяти минут боя руки Василия оказались исчерканы багровыми полосами, одна такая полоса пересекала грудь, и болело ухо, задетое скользящим ударом. Не увернись Василий в последний момент, точно получил бы в лоб.

Потом был бой на ножах, на палках, на боевых топорах. Здесь Василий выглядел еще хуже. Под конец Гордон заставил его стрелять из арбалета и из лука. Стрелы с противным щелканьем отскакивали от стены по сторонам от круглой мишени, и очень немногие в нее попали.

– Да, учить тебя и учить, – философски заметил Гордон, с молодецким уханьем выдирая особо упрямую стрелу из мишени.

– Хватит ли недели? – уныло спросил Василий. – И зачем все это? Мы же Искатели, а не убийцы.

– Недели должно хватить. Будешь знать, с какого конца за меч и за лук браться. А по поводу убийц, – Гордон помолчал. – В мирах Вымысла, чаще, чем в нашем, приходится убивать, чтобы не быть убитым. В этом весь фокус. От того, как метко ты стреляешь или как быстро машешь мечом, зависит не только твоя карьера, а и твоя жизнь. Эти миры не совсем реальны, но убивают там по настоящему, – с удивлением заметил Василий в глазах Гордона отзвуки давних и весьма болезненных событий. – И я не хочу привезти из Поиска твой труп. Мистера Дьюри это не порадует, – боль ушла из глаз Гордона, он вновь стал самим собой, холодным и насмешливым суперменом. – А теперь мыться. Через полчаса жду тебя в учебной комнате.

После завтрака Василий расслабился, настроился на благодушный лад. Но как оказалось, зря. Гордон сразу же начал гонять его по грамматике Вестрона, залез было и в Синдарин [2], но быстро отстал, увидев, что Василий здесь совсем не тянет. После языка пошли вопросы по истории, географии, персоналиям мира, который некогда, начав со сказки об одном чаелюбивом хоббите, создал некий профессор Оксфорда. После него, после известного теперь всему миру Джона Р. Р. Толкиена, мир этот усложняли и дописывали многие. Эпигоны, иначе не назовешь. Их трудами создались десятки более или менее известных дочерних миров. Изначальный мир Кольца Власти разветвился, оброс вариантами, столь причудливыми, что угадать за многоцветьем первоначальные идеи Профессора порой стало вообще невозможно. Знаниями Василия Гордон остался весьма недоволен. «Как же, это, не знать ничего о кошках королевы Берутиэль! Бардак!» – восклицал он патетически, вознося руки к потолку.

И началась учеба. Эти шесть дней Василий запомнил очень плохо. Они слились для него в один, в очень тяжелый, быстро пролетевший день.

Раннее утро. Гордон, по виду типичный сибарит и бабник, которому спать и спать, будит Василия пинком, бодро и фальшиво при этом насвистывая. Пробежка вокруг дома, по саду, где первые птицы еще только начинают возносить гимн восходящему светилу, а капельки росы испуганно дрожат при виде двух пробегающих мужчин. Василий с завыванием зевает на бегу, и капельки спрыгивают со своих насестов, вниз, подальше от столь страшных звуков. Зарядка: медленные, плавные движения, насколько понял Василий, некая смесь Тайцзи-цюань и йоги. Тело разогревается, кровь приливает к скукожившимся за ночь мышцам и внутренним органам, изгоняя сонливость. Завтрак; простота и питательность: соя, творог, молоко, овсянка, сыр, никакого мяса. После завтрака – теоретические занятия. Голова Василия пухнет от имен нуменорских и гондорских правителей, их жен, племянниц, друзей племянниц и племянниц друзей. Всякие Вардакилы, Ар-Гимилзоры, Ар-Паразоны и прочие Эрендилы теснились в голове, периодически переругиваясь и перепутываясь. Кроме того, еще была история рода Йорла, Восточных Эльфов, легенды и сказки мира Илуватара, от «Валарквэнта» до «Сказания о прыщавом лодочнике Саксе». И самое ужасное – это хоббитские генеалогии, величиной и развесистостью превосходящие любое известное науке древо. В первый же день Василий спросил Гордона, почему тот не пользуется в обучении гипноиндуктором. Искатель ответил: